Прекрасна Гатчинская мыза!
О, украшение сервиза:
Екатерины, мамки злой,
Здесь армию Павл раком ставил,
Своих дворян служить заставил,
Подвесив их вниз головой
В конечном счёте днями жаркими
Здесь пёк яичницу со шкварками
И мать-старуху проклинал,
Потом магистром Мальты стал,
Но англичане не взлюбили,
В конце концов его убили…
Вот ушла уже и Соня Рикель,
Потому и мы, бородатые путники,
занервничали,
Просыпаемся рано, истаптываем грудными клетками постель,
Мик, Мишель, Эдуар, Али…
Женщины живут не как мужчины живут
Они ждут, что к ним подойдут
Иногда, расхрабрившись, подходят сами,
И тогда у них не получается, тогда они
сморщиваются под небесами…
Я помню тот далёкий «русский» обед
Из трёх женщин – двух уже нет
Сент-Андре дез Арт, некрасивую улицу
В углу неба купол Сорбонны жмурится…
Реджин Дефорж умерла и Рикель умерла
Жива ещё де Гито, которая со мной спала
Где ты, де Гито, моя пьяница Гито,
В каком ты едешь сейчас авто…?
Здравствуй, дедушка паук!
Тот, что любит гарных мух
И целует их, кусая.
Чавкает, их выпивая,
Проколов им животы
Острым клювом. Здравствуй, ты!
Сети растянул и ждёшь,
Возле ящика живёшь
По соседству со стеной
Тихой, пыльной и больной…
Здравствуй, мелкое чудовище,
На мошонку ты похож.
Мухи сладенького кровища
Терпеливо тихо ждёшь…
Вот и мальчики идут,
Счас те лапки оторвут:
«Коси-коси ножка, дрыгайся немножко!»
Я выходил с Данилой в магазин!
Я двадцать лет не выхожу один
Живу как долгосрочник, как зэка
Солдат последний бывшего полка
Не знает, что закончена война
И что давно замирена страна…
Я выходил с Данилой в магазин!
Там женщины и девушки спокойно
Подросшие за эти двадцать зим,
Еду в корзины складывают стройно
И косятся, какой же странный Дед!
Как допотопно, чучелом одет!
Я, в схроне просидевший двадцать лет,
Сегодня вышел на прогулку в белый свет
Я мог Данилу попросить сходить,
Но посмотреть решил, как стали жить
Спустился я на землю с чердака
Солдат давно разбитого полка…
Трудный воздух велогонов.
Жар от маек и штанов.
Жар от ликровых трусов.
Тыщи ваших голосов,
Расположенных на склонах…
Запах пота и ликры…
Две раздутые икры
Над педалями вращенье
И мельканье, и стремленье
Пиренейской мошкары
Среди зноя и жары
Велогонка, где шары
Над фанатами