Зная о риске, не можем остановиться. Всё ярче, всё глубже целует меня, а я отвечаю, сгорая от желания, чтобы этот момент длился как можно дольше. Его дыхание на моей коже, руки ласкающие тело, жадно, но без грубой силы. Властно, но не подчиняя.
Тугие мышцы спины перекатываются под моими ладонями. Напряжённая шея горячая и влажная, а ёжик коротких волос приятно покалывает пальцы. Дыхание наше сливается, становится чаще, отрывистей. Воздуха не хватает, как и стойкости перед желанием броситься в омут с головой и будь что будет…
Вдруг толкает меня к стене, а сам отступает на шаг назад. Шумно, тяжело дыша, скользит по моему телу голодным взглядом своих неоновых глаз, словно кубиком льда по разгорячённой коже, и внизу живота разливается пожар. Ноет, пульсирует. Каждой клеточкой кожи изнываю от желания… чтобы вновь коснулся, чтобы ласкал, дал себя почувствовать, прижал к груди, жадно, с потребностью, и страстно со всем отчаянием поцеловал.
Шаг вперёд. А стоило бы в сторону, подальше от Килиана.
Судорожно сглатываю. Тянусь к нему всем своим естеством.
И резко опускаю руки… «Чёрт, что же я делаю?.. На что обрекаю его?»
Два шага назад. Спрятаться, сбежать в свой тёмный угол, накричать на Килиана, чтобы не смел приближаться! Чтобы не трогал меня себе же во вред, но…
Обхватывает меня за талию – ловко, с силой, – и рывком притягивает к себе, сходу обрушиваясь на мой рот в поцелуе. Языком стремительно врывается в рот, и я, задыхаясь от чувств и нехватки воздуха, отвечаю тем же.
Страсть накрывает с головой, напрочь лишает рассудка… Обвиваюсь руками вокруг его шеи, с силой впиваюсь в кожу пальцами, и целую Килиана так, как никогда не целовалась прежде. Даже понятия не имела, что возможно испытывать настолько сумасшедшее, неистовое, первобытное желание всецело кому-то принадлежать!
Забирается под робу и рисует круги на покрывающейся мурашками коже… Накрывает грудь ладонью, ласкает, жадно мнёт. Губами припадает к шее и из моего рта вырывается протяжный стон. А затем…
Затем всё превращается в сущий кошмар.
Наш огонь горел вечность и совсем ничего, перед тем, как Килиан вздрогнул в моих руках, напрягся, замер… А затем резко отстранился и упал на пол, протяжно, болезненно захрипев:
– Отходииии… Отходи, Эморииии!!!
И двух секунд не прошло, а я уже забилась в дальний угол, сжалась в комочек, с силой зажала рот ладонью, чтобы не разрыдаться в голос, чтобы не закричать: ни охране с просьбой о помощи, ни с мольбой всем Богам с той же глупой просьбой, ни Килиану, умоляя не сдаваться!
Молчать. Молчать. Молчать! Словно и нет меня здесь! Сидеть тихонько, как мышка, не напоминать о себе, слушать его болезненные кряхтения