Ни переломов, ни ушибов вследствие спонтанного воздухоплавания Миша никогда не получает, одно лишь лицо иссеченное. «С кошкой трахался?» – шутят над Мишиными царапинами, а он только улыбается, не обижается совсем. Он своими шрамами гордится, за украшение их считает, как настоящий мужчина. Если есть время, может целую экскурсию по ним устроить. Расскажет, что этот вот, в форме полумесяца, получил, когда с проспекта Мира по дуге в ботанический сад МГУ залетел, да прямо на тот дуб, который сам царь Петр за каким-то чертом вздумал посадить. Другой, напоминающий силуэт акулы с раскрытой пастью, – путешествие с крыши Арбатской высотки на Гоголевский бульвар, обложенный густыми тучами гари и копоти от вечной автомобильной пробки. На щеке мощный бородатый профиль Чарльза Дарвина или Карла Маркса (кому кто ближе и как больше нравится) – резким порывом об асфальт чиркнуло, прежде чем на лиственницу в парке недалеко от Ленинградского шоссе закинуло. Распугало это действие парковых белочек, ожидавших подкормки орешками или чем повкуснее, но никак не прилета маленького усатого монтажника. На лбу явственно виднеется кот с торчащим трубой хвостом (остроумцы хихикают, что это сам Мишка с эрекцией, но, обычно тихий, тут он активно отнекивается, дескать, он человек порядочный и с подобными ассоциациями решительно не согласен). История у кота такая – над катком на Красной площади новогоднее поздравление вешал, сорвался, да ветер на беду со стороны Александровского сада дул, вот Миша лбом о памятник героям Плевны и затормозил. И спрыгнул он с того памятника, надо сказать, чрезвычайно ловко и изящно, совершенно не нарушив привычного течения жизни обитающих там в большом количестве бомжей, людей запутанной сексуальной ориентации и патрульных полицейских. Ни единой бутылочки не опрокинул, ничей макияж не попортил и в свисток дунуть или документики проверить никому ни малейшего повода не предоставил.
Начальство Мишкой-наружкой никогда довольно не бывает. Работу он из-за незапланированных перемещений вверх-вниз долго делает, хоть в результате придраться и не к чему. Поначалу хотели его уволить – вдруг упадет да разобьется. Все под прокурором ходят, да садиться желания не испытывают. Но, так как Миша на больничное лечение ни разу не отпрашивался и даже отпуска себе за пять лет службы не требовал, оставили его как есть трудоустроенным. Конечно, думали, все ли у него с головой в порядке, не специально ли