– Я превратил тебя в паучиху соответствующего размера.
– Как тебе не стыдно!
– Куда мы пойдем? – спросил я.
– Куда хочешь, мой властелин, – сказала Катрин.
– Я хочу пить пиво в парке и лежать на траве.
– Я слышала, что в Москве учредили полицию нравов, – заметила Катрин.
– Я постараюсь скромно валяться на траве и сдержанно пить пиво.
– У меня так не получится. Правда, там, наверное, много народу.
– Все, кто обладает средствами или садовым участком, толкутся в электричках, – сказал я. – В парке остались только бомжи.
– Тогда пошли в метро.
– Может, поймаем машину? – спросил я.
– Тебе нравится шиковать, мой воздыхатель, – возразила Катрин. – Шикуй в одиночестве, я трижды обгоню тебя в метро.
Мне хотелось принять вызов, но тогда бы я лишился общества Катрин. А мне не хотелось его лишаться.
Вагон был набит, почему-то каждый второй пассажир вез остроконечный садовый инвентарь, а другая половина волокла чемоданы и сумки на колесиках. Но на «Комсомольской» все эти страшные потные люди выжались из вагонов, как паста из тюбика. Стало свободно, и даже можно было сесть.
– Жалко, – сказал я. – Жалко, что стало так свободно.
– Ты мазохист! – шепотом воскликнула Катрин.
– Нет, сладострастник, – возразил я. – Толпа так сладко прижимала меня к твоей груди.
Катрин чуть растерялась. Ее синие глаза сузились от неуверенности: то ли рассердиться на меня, то ли отыскать достойный ответ. Она предпочла второе.
– И как тебе моя грудь? – прошептала она.
– Твоя грудь божественна, – сказал я. – Ты можешь смело переходить в третье тысячелетие с его сексуальной свободой и полной эмансипацией.
– Чуть-чуть, – вздохнула Катрин, – ты чуть-чуть переборщил в своем мужском самомнении. И я тебе это припомню.
Шутя, она была серьезна. И я согласился с ней. Если переиграл, то умей признаться.
Под большими деревьями у входа в парк «Сокольники» было прохладно, но нас обогнали другие любители пива. Они сидели на лавочках томными рядами и сосали пиво из бутылок. Ни один из банки, все – из бутылок. Здесь собирался народ серьезный, ценители и патриоты.
Я взял в киоске четыре банки «Будвайзера».
Впереди, за круглым бассейном, поднимался серебряный пластиковый купол какой-то очередной выставки. Нам бы в экспедицию такой купол – под ним свободно и не очень жарко. Под одним куполом можно устроить камералку, склад, столовую и танцевальный зал.
Нет, нельзя, придут заморенные, но гордые казачки и разрежут купол на полотна, а полотна унесут для хозяйственных надобностей. Если ты хочешь, чтобы археологическая экспедиция прожила на Кубани свой срок, то будь скромен, незаметен, плати рабочим достойно, но не очень много.
– Ты думаешь? – спросила Катрин.
Она была со мной одного роста – метр восемьдесят, и наши глаза, когда мы разговаривали, оказывались совсем рядом.
–