Мой отец был служащим ЧК, и поэтому еда в нашем доме была всегда.
Но, опять же, я немного отвлекся от главного…
Отец часто пропадал на работе, то отъезжал в срочные командировки, то сутками караулил преступников. Мне было около 10, и мое чрезмерное любопытство отцовким занятием, как и следовало полагать, никак не удовлетворялось.
Но однажды, после долгих уговоров и просьб, отец все-таки решил взять меня с собой «на дело». Что там было, я уже не помню… вроде анонимка на одного старика, который, якобы, занимался пропагандой контрреволюционной литературы, и следовало произвести обыск в его квартире. Дело казалось обыденным и угрозы не представляло. В общем, я уговорил отца взять меня с собой».
Иван Александрович, закончив фразу, вдруг замер, уставившись в одну точку. Я попытался увидеть, на что он смотрит, но вскоре понял, что взгляд его уставлен «в никуда».
«Да! Да! Он, конечно же, не хотел, но я все-таки смог уговорить его. – Так же внезапно продолжил старик. – И вот, ровно в 6 утра он разбудил меня и велел одеваться.
Я, тогда, думал, что, наверное, это один из самых счастливых дней в моей жизни! Такой огромный интерес я испытывал к этой ответственной и серьезной работе!
И вот, мы уселись в прибывший автомобиль. Отец поздоровался со своими сослуживцами и они, пока мы ехали на место, бурно обсуждали что-то по предстоящему делу. Я уже мало что помню, да и тогда мало что понимал… но из услышанного сделал вывод, что предстоит обыск.
Спустя пол часа мы были на месте. Отец велел мне держаться в стороне и ждать команды, что бы мне можно было войти. Квартира, в которой жил этот человек, была на первом этаже.
Я помню, как стоял в самом низу, а отец с сотрудниками поднялись на площадку и позвонили в дверь. Им долго не хотели открывать, кто-то, из его окружения, громко кричал. Вскоре дверь распахнулась. На пороге стоял, одетый в облезлый домашний халат, пожилой мужчина, очень худого телосложения. Ему предъявили какие-то документы, несколько сотрудников вошли в квартиру. Минут через 5 появился отец и сказал, что я могу тоже пройти посмотреть.
Этот мужчина… его лицо показалось мне очень странным. Его взгляд… он был таким отрешенным. Его словно совершенно не волновало, что происходит вокруг него. Он не произнес ни слова, с момента как все началось. И лишь увидев меня, в его глазах что-то изменилось! Он словно ожил! Но все были так увлечены обыском его квартиры, что никто и не заметил, что он откровенно пялится на меня. Признаться, от этого становилось дико жутко.
Его усадили на кухне за стол, приковав к батарее. Кто-то хлопнул меня по плечу, сказав: «Присмотри за ним, Вань! Только близко не подходи!».
Мы