– Мне показалось, что сейчас он выглядит вполне мужественно, – заметила я ради справедливости.
– Ну, не знаю… ты хотя бы про сахарок вспомни!– отмахнулась Натали и продолжила. – Я помню, как он однажды пытался забраться в седло в своем бархатном костюмчике и кружавчиках, – Натали уже откровенно хохотала, – пыхтит, тужится, падает, но все лезет и лезет… мы с Васей тогда просто от смеха покатывались, глядя на это чудо!
– Натали, как тебе не стыдно! – я изо всех сил старалась быть серьезной, хотя это стоило мне усилий. – Мальчику не повезло с мамой – следует пожалеть его, а не хохотать.
– Вот здесь ты права, Лиди, – посерьезнев, ответила Натали, – хуже нет, чем мужчина, которого воспитала такая маменька. Бедная его будущая жена.
– Да-да, действительно бедная: в нагрузку к супругу получит столь великолепную родственницу… – вполне серьезно вздохнула я.
И оборвала фразу на полуслове, потому что в этот момент где-то громко и отчетливо хлопнула дверь.
– Что это? – насторожилась Натали.
– Кажется, внизу.
Натали слезла с кровати и бросилась к окошку:
– Кто это в такой час к нам пожаловал? Или, наоборот, кто-то собрался прогуляться?..
– На крыльцо выходят окна из галереи, – напомнила я, тоже поднявшись и уже накинув шаль на плечи. – Пойдем посмотрим – чего гадать?
Натали засомневалась, но почти сразу кивнула:
– Пойдем…
В коридоре было совершенно темно, как и во дворе за окном. Свечу же мы предусмотрительно не взяли, дабы не быть замеченными. Долго смотрели в черноту ночи за стеклом и сперва не углядели ничего примечательного: тот же пейзаж за окном, что и днем, только погруженный во тьму.
А потом я увидела белую фигуру, которая спустилась по ступеням веранды… По усыпанной гранитной крошкой тропке она направилась в парк, где спустя недолгое время скрылась в тени деревьев.
Сначала мне почудилось, что фигура в белом и вовсе полупрозрачная и парит над землей. Однако я сумела уговорить себя, что это лишь свет луны создает такую иллюзию, а на самом деле фигура отбрасывает вполне реальную тень. Ничего потустороннего здесь нет. Но оттого фигура в белом не стала менее загадочной: кто-то из обитателей дома – и, судя по узким плечам, это была женщина – ночью в одиночку направился в приусадебный парк. Зачем?
Тотчас мне подумалось, что папеньке Натали стало хуже – оттого послали за доктором. Однако ничего сказать я не успела.
– Ты видела это, Лиди, ты видела? – зашептала Натали чуть слышно. Лицо ее было бледнее мрамора, а расширенные от ужаса глаза смотрели в сторону парка, где уже скрылась фигура в белом. – Это приведение… должно быть, дух бывшей хозяйки усадьбы, чей портрет висит в конце коридора…
Я очень старалась вразумить Натали,