– И что эти сведения вам дали?
– Мне – ничего. А вам?
– Пока тоже ничего… Значит, та женщина в постели была моей матерью? – меня слегка передернуло.
– Скорее всего.
– А под деревом стоял отец… Вот почему мне показалось, что я знаю этого человека.
– Таким вы его знать не могли, – мягко возразил Котяра. – В ту пору ему не было и тридцати.
– Если верить фотографиям, он и к пятидесяти не очень изменился… Да, случай заковыристый. И как же моя болезнь называется в медицинской практике?
– В том-то и дело, что никак. Прежде ничего подобного не случалось. Как я ни старался, но прецедент отыскать не смог. Впрочем, это как раз и не важно… Ну а что вам приснилось сегодня? – он буквально ел меня глазами.
– Даже и не знаю, стоит ли вас в это посвящать. – Уж если у меня появилась возможность поводить Котяру за нос, нельзя было ею не воспользоваться. – Сны, как я понимаю, имеют непосредственное отношение к личной жизни человека. А личная жизнь любого гражданина по закону неприкосновенна.
– Я врач, не забывайте об этом, – нахмурился Котяра.
– Мой врач Михаил Давыдович. И лечат меня, кстати, от травмы головного мозга, а не от психоза.
– Ну зачем же вы так, – Котяра заерзал на стуле. – Михаил Давыдович сделал для вас все, что мог. Более того, все, на что способна современная нейрохирургия. А я могу сделать для вас гораздо больше. Здесь вы рядовой пациент. И блага, предусмотренные для вас, – стандартные, рядовые. Питание, содержание, медикаменты, количество койко-дней – все строго по норме. Как в армии для солдата. А в моей клинике вы будете пациентом уникальным. И, соответственно, блага вам будут предоставлены тоже уникальные.
– Как в армии для любимчика генерала, – подсказал я.
– А хотя бы!
Видимо, на моем лице отразились некие негативные эмоции, потому что Котяра уже несколько иным тоном добавил:
– Учтите, что в случае крайней необходимости я могу забрать вас и помимо вашего согласия. Пациенты с травмами черепа – контингент особый. Им от нейрохирургии до психдиспансера один шаг. Тем более что ваша родня, как мне стало известно, возражать не будет.
Тут Котяра попал в самую точку. Последний бомж, способный самостоятельно переставлять ноги, имеет больше гражданских прав, чем я. Кто заступится за паралитика с