Октавиан Август. Революционер, ставший императором. Адриан Голдсуорти

проскрипции попало много людей, хотя большинство избежало гибели и со временем возвратилось в Италию и Рим. Эта чистка дала жизнь многим драматическим историям о спасении обреченных, героической защите или, напротив, подлом предательстве со стороны их семьи, друзей и рабов, и в последующие годы подобными рассказами было заполнено множество книг. Уверяли, будто одного мальчика убили по дороге в школу, а другого внесли в проскрипции, когда он собирался проходить церемонию посвящения во взрослые, но в целом детям ничто не угрожало, если они не имели прав на значительное состояние. Угрозы наказания для тех, кто укрывал проскрибированных, соблюдались не очень строго. Одна женщина попросила, чтобы ее убили, когда было обнаружено потайное место, где прятался ее муж. Воины отказались делать это, как и магистрат – возможно, один из триумвиров или его видных подчиненных, когда она принародно объявила, что виновна в укрывательстве проскрипта. В конце концов, как говорят, овдовевшая женщина уморила себя голодом.[236]

      Нет ни одного рассказа о том, как чью-то жену убили за укрывательство мужа – в отличие от отцов или сыновей. Сохранилась малоприятная история о том, как женщина добилась того, чтобы ее супруга проскрибировали, она держала его дома взаперти до тех пор, пока не пришли солдаты, а затем вышла замуж за любовника всего через несколько часов после гибели мужа. Также сохранилась надпись, установленная уцелевшим проскриптом в память о любимой супруге. Ее муж рассказывает, как жена прятала его, помогала ему бежать, а затем в конце концов сумела уговорить Цезаря даровать ему прощение. Добиться этого оказалось нелегко, Лепид приказал слугам избить женщину, когда она пыталась убедить его принять меры и вернуть супруга из изгнания.[237]

      До нашего времени дошел рассказ о том, как Цезарь даровал отсрочку. На сей раз жене удалось спрятать мужа[238] в большом сундуке, и она велела занести его в театр, где триумвир председательствовал на играх. Обман раскрылся, а ее смелость и преданность супругу произвели на толпу такое впечатление, что Цезарь смирился с ее настроением и даровал проскрипту прощение.[239] Даже вожди армии не могли полностью игнорировать общественное мнение. Проскрипции позволяли рабам добывать себе свободу через предательство своих хозяев, однако в нескольких случаях, ставших достоянием гласности, когда они слишком уж злорадствовали или продолжали нападки на семью бывших хозяев, триумвиры предавали их казни или возвращали в рабство, чтобы дать понять обществу: социальный порядок серьезной опасности не подвергается (Dio Cass. XLVII. 7. 4–5).

      Ответственность за жестокость при организации проскрипций лежит и на Цезаре, и на Антонии, и на Лепиде. С чисто прагматической точки зрения эти убийства оказались в высшей степени эффективны в том смысле, что они посеяли страх. Однако их финансовые результаты оказались разочаровывающими, поскольку во время аукционов мало кто с охотой покупал конфискованное