Октавиан Август. Революционер, ставший императором. Адриан Голдсуорти

в обмен на поддержку. Как пишет Квинт Цицерон, «люди хотят не просто обещаний, […] но чтобы их давали щедро и с почтением». Им также следовало добиваться благосклонности окружающих. «В том, чего ты не можешь сделать, [надо] либо отказывать мягко, либо вовсе не отказывать. Первое свойственно доброму человеку, второе – ловкому соискателю». Лучше всего обещать где только возможно, поскольку «если ты откажешь, то этим, конечно, оттолкнешь от себя, притом сразу и многих. […] На тех, кто отказывает, сердятся гораздо сильнее, чем на того, кого видят в затруднительном положении по той причине, что он хотел бы исполнить обещание, если бы только это было возможно».[60] О предвыборных обещаниях в I в. до н. э. помнили столь же мало, как и в наши дни, и избиратели были склонны к тому, чтобы их оптимизм брал верх над жизненным опытом.

      Гай Октавий имел достаточно средств, чтобы тратиться на устройство зрелищ, делать подарки и давать взаймы, чтобы поддерживать уже существующие дружеские связи и заводить новые. Несомненно, помимо родственных (как с Юлием Цезарем, который выказывал ему внимание и демонстрировал поддержку) существовали также связи, возникшие в свое время в результате коммерческой деятельности членов фамилии. Благосклонность можно было купить, и в большинстве случаев подношения и милости не подпадали под действие законов, направленных на борьбу с коррупцией. Действовать надо было осторожно, однако стоит отметить, что при всех своих огромных затратах на подкуп избирателей Цезарь никогда не привлекался к суду по обвинению во взяточничестве. Это было весьма хрупкое основание для возбуждения дела, и под суд в итоге попадали только самые явные нарушители.[61]

      Существовало восемь преторских должностей, и с неизбежностью двенадцать человек из квесторов каждого года не имели возможности выиграть выборы в преторы. Тем не менее здесь шансы на победу были значительно выше, нежели во время борьбы за консульство. Преторов избирали после на том же собрании народа, именовавшемся центуриатными комициями (Comitia centuriata). На нем тридцать триб римских граждан делились на различные группы избирателей, или центурии, основывавшиеся на имущественном цензе и восходившие к древней структуре римского войска. Поскольку отрядам вооруженных граждан не позволялось пересекать священную границу города (померий), они собирались за ее пределами, на Марсовом поле, на пространстве, разгороженном в соответствии с избирательными округами и известном как saepta, или «овечьи загоны». В состав центурий более богатых граждан входило меньше людей, и они подавали голоса первыми, идя по деревянным переходам, или «мосткам» (pontes), и затем бросая таблички с инициалами угодных им кандидатов в корзину. Решение большинства каждой центурии предопределяло исход голосования всей группы. Кандидаты могли произнести речь на неформальных собраниях, проводившихся накануне центуриатных комиций, однако потом просто ожидали и смотрели с помоста в стороне. Каждый был одет в выбеленную до блеска тогу. Первый, кто набирал