– …Ну Глэдис и сказала Марти: я, говорит, знаю, ты встречал эту официантку… – бормотала она.
– Прошу прощения, – сказал Кройд. – Вы не против, если я к вам присоединюсь? Там такой град…
– …Я ведь ей говорила, что она может забеременеть снова, еще не кончив кормить грудью, а она только смеялась надо мной…
Кренсон пожал плечами и прошел в противоположный угол.
– Она так расстроилась, когда поняла, что снова на сносях, – бубнила бродяжка, – а тут Марти с этой официанткой…
Кройд помнил, какой нервный срыв был у его матери после смерти отца, и в его душе шевельнулось сострадание к этой слабоумной старухе. Интересно, подумал он, может ли его сила, его новоприобретенная способность подчинять волю других людей помочь таким, как она? Все равно ему придется провести тут некоторое время… А может быть…
– Послушайте, – сказал он женщине, стараясь мыслить простыми и точными образами. – То, о чем вы думаете, давно прошло, его нет. Вернитесь к действительности. Вы сидите перед железной дверью и смотрите на снег…
– Ах ты, скотина! – завизжала женщина, лицо ее налилось кровью, а руки потянулись к мешку на поясе. – Не хочу я ничего знать! Не хочу здесь сидеть и пялиться на снег! Не хочу!
Она открыла мешок, и прямо на глазах у Кройда оттуда возникло что-то темное, полетело к нему, затмило все поле зрения, раздирая его на части, кружа в безумном хороводе…
Женщина, оставшись на площадке перед дверью одна, посмотрела на падающий снег и снова забормотала:
– …Так я ей и говорю: мужчины – народ ненадежный, особенно в денежных делах. Иногда приходится искать на них управу – тут уж ничего не попишешь. Вот этот приятный молодой человек из юридической консультации объяснит тебе, что надо делать. А потом Чарли, который работал в пиццерии…
Кройд почувствовал головную боль – непривычное для него ощущение. У него никогда не бывало похмелья, потому что организм слишком быстро усваивал алкоголь, но он представлял себе похмелье именно так. Потом он ощутил, что у него замерзли спина, ноги, ягодицы и тыльная сторона рук: он лежал на чем-то мокром и холодном. Наконец Кройд решился открыть глаза.
Небо между домами было темно-синим, без единого облачка, и на нем уже зажглись первые, самые яркие звезды. А ведь до этого шел снег. И был день, а не вечер. Он сел. Что с ним было в течение этих нескольких часов?
Он увидел мусорный бак. Рядом валялись пустые бутылки из-под вина и виски. Это тоже был двор, но…
Это был другой двор. Дома были пониже и там отсутствовал мусорный бак, а самое главное – он не видел двери, у которой они сидели со старухой.
Он помассировал себе виски и почувствовал, что немного согрелся. Старуха… Что это была за чертовщина – то темное, чем она его достала, когда он пытался ей помочь? Она вытащила это из своего мешка…
Господи,