Моя сестра игнорирует вопрос и осматривает меня с головы до ног.
– Где ты была?
С тех пор как она забеременела, она считает себя совсем взрослой. К ее выпускному у нее уже был огромный живот, но она не переставала обучать меня тому, как надо убирать в своей комнате и что нельзя приходить домой после комендантского часа. Можно подумать, что из-за материнства она считает себя и моей мамочкой.
– На работе. – Я пожимаю плечами.
– И что ты делала? – Джоанна разглядывает меня.
– Продавала наркотики через черный ход.
Она закатывает глаза и плюхается на диван.
– Мама должна была прийти домой час назад.
– Не знаю, что тебе на это сказать.
Я глажу спинку Аннабель по кругу, но она пару раз моргает и снова начинает плакать. Джоанна поднимается с дивана и выхватывает Аннабель из моих рук.
Она вздыхает.
– Ладно, просто скажи маме, что я ушла.
Джоанна вешает на руку сумку, поудобнее берет Аннабель и направляется к двери. Аннабель машет мне, складывая ладошку, словно утиный клювик, а по ее щеке скатывается слеза.
После их ухода в доме наступает мертвая тишина. Я к такому не привыкла. Когда я была маленькой, наш дом был полон детей, и чем старше я становилась, тем больше народу меня окружало. К братьям всегда приходили друзья, а когда я была в пятом классе, Джоанна уже прикипела к Биллу.
Я вешаю рюкзак на плечо и тащусь наверх. Как только оказываюсь в своей комнате, достаю из своего кармана флаер, разглаживаю его края на ковре и начинаю разглядывать.
На переднем плане – черно-белый силуэт девушки, ее черты рассмотреть невозможно. В самом верху напечатаны слова: ПРОВОДИТСЯ КАСТИНГ НА РОЛИ В «ЗАПЕРТЫХ». У меня мурашки по коже. Так всегда происходит, когда я оказываюсь в зале театра или кинотеатра перед тем, как гаснет свет. Я ведь могла бы быть там, на сцене или экране. Люди могли бы знать мое имя, даже узнавать меня. Я бы уже не была маленькой Пэйдж, последней из Таунсенов. Я была бы единственной и неповторимой Пэйдж Таунсен. О, это предвкушение. Предвкушение того, что именно здесь и именно сейчас все может измениться.
У меня практически нет шанса получить эту роль, я знаю, но ведь кто-то должен. Почему не я?
Экран моего мобильника загорается. Кассандра. Она начинает говорить еще до того, как я успеваю сказать «алло».
– Мне кажется, я заснула уже на середине.
– Ты о фильме?
Она фыркает, типа «ясен пень».
– Что ты делаешь сегодня вечером?
Я сворачиваю листовку в руке, стыдясь того, что вообще держу ее. Сегодня вечером я репетирую. Сегодня вечером я читаю книгу от корки до корки.
– Я устала, – отвечаю я.
– Лори заставила тебя расставлять товары?
– Да. – Вранье. Все, что я сегодня делала, – это играла