– Возможно, вы знакомы с теорией континентального смещения – первоначально разработанной Вегенером и Линцем, а затем дополненной Вайном, Мэтьюзом и другими, – суть которой состоит в том, что континенты постепенно «расплываются» в стороны и что когда-то они были намного ближе друг к другу? Уверяю вас, подобные теории вполне логичны; древняя Пангея действительно существовала, и те, кто ступал по ней, не имели ничего общего с людьми. Да, на этом первом огромном континенте имелась жизнь, еще до того, как обезьяна спустилась с деревьев, чтобы стать человеком!
Но, так или иначе, я отправился в свою «Экспедицию за ламантинами» отчасти для того, чтобы продолжить работу Вегенера и других, сравнив ламантинов Либерии, Сенегала и Гвинейского залива с ламантинами Карибского моря и Мексиканского залива. Видите ли, мистер Белтон, из всех побережий Земли эти два – единственные, где ламантины встречаются в своем естественном состоянии. Наверняка вы согласитесь, что это прекрасное зоологическое доказательство смещения континентов?
В итоге, движимый научными интересами, я оказался в Джексонвиле на Восточном побережье Северной Америки – самой северной точке, где можно обнаружить ламантинов в любом количестве. В Джексонвиле я случайно услышал о неких странных, найденных в море камнях, камнях со следами невероятно древних иероглифов, вероятно, выброшенных на берег обратным течением Гольфстрима. Не забывайте, что моей любимой темой давно были Му, Атлантида и прочие мифические затонувшие земли и города. Мой интерес к этим камням и их возможному происхождению был столь велик, что я быстро завершил свою «Экспедицию за ламантинами» и отправился в Бостон, штат Массачусетс, где, как я слышал, один собиратель подобных диковинок содержал частный музей. Как оказалось, океан тоже был его любовью, и в его коллекции имелось множество добытых в море экземпляров, в особенности из Северной Атлантики, лежавшей почти у самого его порога. Меня поразила его эрудиция в отношении всего, что было связано с Восточным побережьем. И он рассказал мне множество фантастических историй о берегах Новой Англии – том самом побережье Новой Англии, откуда, как он меня заверял, происходили те самые древние камни, несшие на себе доказательство существования древнего разума – разума, следы которого я видел в столь отдаленных местах, как Берег Слоновой Кости и острова Полинезии!
В поведении Хаггопяна чувствовалось некое странное, все нараставшее возбуждение; он сидел, заламывая руки и беспокойно ерзая в кресле.
– О да, мистер Белтон, это было самое настоящее открытие! Ибо, как только я увидел американские обломки базальта, я тут же их узнал. Да, они были невелики, но надписи на них были точно такими же, какие я видел на огромных черных колоннах в прибрежных джунглях Либерии – колоннах, давным-давно выброшенных морем на берег, вокруг которых лунными ночами плясали и пели туземцы, совершая древние обряды! И я помнил эти песнопения, Белтон, еще со времен моего