Смерть у зороастрийцев лишена всякого величия, труп возбуждает лишь омерзение. Когда замечали, что наступает последний час больного, все домашние отдалялись от него, как для того чтобы не мешать душе освобождаться от тела, так и затем, чтобы живому не оскверняться прикосновением к мертвому. При приближении смерти из дома прежде всего выносили огонь, чтобы он не осквернился. После этого начинался ритуал очищения умирающего. Его омывали и одевали в чистую одежду. Затем приглашался жрец, который проводил ритуал исповедания грехов – читал умирающему специальный текст, а тот повторял его. После этого жрец вливал в рот или ухо «уходящему» священную хаому – питье бессмертия, приготовлявшее человека к вечности. Прошептав на ухо напутствие, жрец удалялся – пока умирающий еще был жив. Затем приводили собаку и заставляли ее смотреть в лицо умирающему. Эта церемония называлась «собачий взгляд». Она опиралась на убеждение, что собака – единственное из живых существ, взгляда которого боится злой дух, сторожащий умирающих, дабы завладеть их телом. При этом тщательно следили за тем, чтобы чья-нибудь тень не легла между умирающим и собакой. (В последнем случае пропадала вся сила собачьего взгляда и злой дух мог воспользоваться благоприятной минутой.)
Погребальный обряд. Зороастр решительно выступал против ритуала оплакивания мертвого родными, поскольку все, связанное с трупом, считалось нечистым. Величайшая скверна заключалась в мертвых телах праведных людей, потому что для подавления добра нужна большая концентрация злых сил и они собирались вокруг трупа после смерти. Осквернение земли трупами – тоже неискупимое преступление. Поэтому труп клали на носилки и с этого момента к нему нельзя было прикасаться никому, кроме специальных носильщиков. Вслед за выносом тела комната очищалась и дезинфицировалась путем сожжения ароматического дерева, например сандалового. Очищению, кроме помещения, должны были подвергнуться и родные умершего. Такое требование основывалось на представлении, что смерть входит во всех, кто находился в родстве с умершим. Поэтому из родственников изгоняли следы смерти особыми церемониями.
С момента смерти с покойным обращались как с заразным в высшей степени. К нему приближались только профессиональные могильщики и с чрезвычайными предосторожностями выносили тело из дома и оставляли на специальных высоких «башнях молчания». Родные, провожавшие носилки, следовали за ними на расстоянии и должны были остановиться в 90 шагах от башни. Башня – каменное сооружение с уступами внутри, без крыши, без окон и дверей, с одним, обычно закрытым кустами, отверстием на восток и массивной железной дверью. Первый труп, принесенный в новую башню, должен был быть трупом невинного ребенка и непременно ребенка жреца. В башне не сооружали постоянной лестницы, на похоронах использовали приставные, для того