Что же до простого народа, то он восхищался милосердием королевы и ее смелостью. Она без опаски входила в чумные и холерные бараки, не гнушалась самой черной работы в госпиталях и помогала ухаживать за искалеченными на полях сражений ранеными. Придворные же за это смеялись над ней и даже ославили слабоумной.
– Что с нее взять? – хмыкали щеголи, придирчиво глядя на себя в зеркало и оправляя парики. – Вроде бы и хорошенькая, да ведь и не улыбнется никогда, и комплиментов не признает. А эти ее посещения нищих и уродцев? И как только король не брезгует делить с ней постель? Одно слово – дурочка!
…Но все это в будущем, а пока стремительно надвигался назначенный день свадьбы по доверенности – 3 июня 1660 года. Как ни странно, ночь, предшествовавшую церемонии, невеста провела спокойно – она крепко спала и безмятежно улыбалась, видя во сне огромные залитые светом залы Лувра и зеленые лужайки с мраморными статуями. Зато Филипп очень волновался и не сомкнул глаз до самого рассвета. Он то молился, то принимался будить королеву, сердясь, что та смеет спать, позабыв о решающем для судьбы Испании дне.
Когда же наконец наступило долгожданное утро, придворный цирюльник только горестно вздохнул при виде осунувшегося и бледного лица своего повелителя и сразу же начал колдовать над многочисленными баночками и склянками с притираниями и румянами.
…К алтарю невесту повел сам Филипп. На девушке было очень простое платье из белой шерсти, украшенное серебряным шитьем, а на Его Католическом Величестве – наряд непривычного серого цвета. Взоры всех присутствующих сразу невольно устремились на огромный алмаз «Зерцало Португалии» и на необычных размеров жемчужину «Перегрину», красовавшиеся на его шляпе.
Французского государя на этой свадьбе представлял дон Луис де Харо. Дождавшись возле алтаря Марии-Терезии, он бережно взял ее за руку, подержал несколько мгновений и отпустил. После этого невеста протянула руку своему отцу, который со слезами на глазах (он был счастлив, что его план увенчался успехом) поцеловал ее. Поцеловал очень почтительно, ибо теперь это была рука королевы Франции!
На следующий день на Фазаньем острове, где совсем недавно проходили переговоры испанцев с Мазарини, состоялась встреча Анны Австрийской и Филиппа. Брат и сестра не виделись сорок пять лет – целую жизнь, и Анна, настроенная несколько сентиментально, решила заключить испанского монарха в объятия.
– Брат мой, подойдите ближе, – ласково произнесла она, не решаясь переступить границу, которая – буквально! – отделяла ее от Филиппа. – Так нам будет удобнее.
Не сразу проникнувший в намерения сестры Филипп послушно сделал два шага вперед и тут же оказался в родственных объятиях.
– Оставьте,