Культура и пространство. Моделирование географических образов. Дмитрий Николаевич Замятин

разнобой фактов, сведений и представлений, концентрируемых различными образами, они начинают сосуществовать в едином пространстве, быстро растущем именно за счет этого сосуществования. Пространство как бы само растягивается, представляя места под все новые и новые образы. Географизация образов мира означает в этом случае «лавинообразное» увеличение их количества. География становится нужной государству, ибо она указывает его географические границы и возможности географического расширения. Государство перестает быть только сакральным, геометрическим и астрономическим образом; географические образы переводят государство и его представителей (царей, императоров, сатрапов, полководцев) в новый мир, в котором политика есть геополитика[232]. Каждой стране, государству необходим свой географ, как и свой правитель: «…особый географ нужен индийцам, другой – эфиопам, третий – грекам и римлянам»[233]. Мировое развитие – бесконечная сеть страновых образов, создающих множество геополитических контекстов.

      Процесс описываемого «подъема» достаточно сложен. По его ходу, который может растягиваться на тысячелетия, происходит смешение вертикальных (сакральных) и горизонтальных (стороны света) координат мира[234], пространственных и временных координат (когда ход времени увязывается со сторонами света)[235]. Индикатором этого «подъема» служит развитие картографии и, главное, отношение к географической карте. Развитие картографии – и следствие, и фактор «подъема». Хорографические описания (т. е. «приземленные» описания ойкумены по определенным радиусам от центра, где находится наблюдатель) постепенно сменяются картографической системой ориентации (когда автор описания характеризует страны и регионы исходя из их географического положения на карте, как бы приподнимаясь над землей)[236]. Однако даже при доминировании картографической системы ориентации длительный период, вплоть до конца средневековья, на географических картах сохраняются элементы астрономического и геометрического образов мира, наиболее хорошо отражающих сакральные картины мира. Так, на картах христианского средневековья VIII–XIII вв. не соблюдался географический масштаб, превалировали ценностные характеристики отмечаемых объектов, не связанные с их географическим положением[237]. Античные и библейские места, мифически локализованные, составляли значительную часть содержательной нагрузки карт; на севере и северо-востоке, согласно библейской традиции, отмечались наиболее неблагоприятные области; сами карты строились исходя из локализации в центре мира какого-либо сакрального города!места, например, Иерусалима (Оксфордская карта, около 1100 г.)[238]. Географическая карта еще не далека от лишь слегка географизированной богословской картины мира, схематической сцены всемирной истории, рассматриваемой в эсхатологической ретро– и перспективе[239]; исторические и геополитические