– Должен жалеть? Но почему? Если он психически болен – лечите его. Если здоров – пусть отвечает за свои поступки.
Старый князь печально посмотрел на юного патриция:
– Мы не понимаем друг друга, мой юный друг. В нашей реконструкции есть совершенно уникальная традиция. Явление, которое можно назвать термином “самопринуждение”… Хотя данное слово лишь отдаленно передает суть явления. Среди нас немало людей, которые умеют усилием воли, напряжением душевных сил заставить себя полюбить – именно полюбить – человека, который им неприятен, или явление, которое вызывает у них непонимание, отторжение. Так святой Августин заставил себя когда-то поверить в Бога, хотя все его здравомыслие античного человека восставало против чудесной веры в Спасителя. Мы называем это явление словом “принятие”. “Принятие” – чудесное явление духа. И я прошу вас – примите Стаса. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Нет, – отрезал Корвин.
Почему отец ничего не оставил сыну в памяти о странных особенностях китежанской морали? Не понял – и отбросил? Не понял – и забыл?
Марк достал капсулу с “трубочками памяти”, закурил. Сиреневые колечки дыма потянулись к потолку. Вспоминай, Марк. Ты обещал Друзу вернуть отца. А вместо этого втравил в дурацкую схватку с психом-аристократом.
Клинки, поединки… дуэли. Дантес. Кудрявый красавец, дамский любимец. И если вдуматься – загадка. Как загадочен лист белой бумаги, закрытая дверь, человек, который смеется, когда вы плачете. Дантеса не пытались понять или оправдать. Его копировали чисто внешне. Да он и был всего лишь картинкой, одежкой, маской. И маска эта пользовалась здесь поразительной популярностью. Почему голос предков не сообщил Марку обо всем открытым текстом, но лишь послал невнятный намек, заменив Дантеса Геростратом? Возможно, его отец не интересовался аспектами здешней реконструкции. Пребывание префекта Корвина на Китеже двадцать лет назад было кратким. Что-то префект с Лация заметил, но лишь краем глаза. А предки напомнили, как могли и умели.
Марк затушил “сигарету памяти” в пепельнице и обратился к галанету. Поединки… правила… Корвин не ошибся. Голос предков не обманул. Двадцать лет назад правила в самом деле были нерушимы. Но уже тогда появилась группа шалопаев, отточивших свое мастерство и намеренно затевавших ссоры. Они оскорбляли известных людей, талантливых ученых, мастеров видео и поэтов… Все, в ком чувствовалась хоть какая-то “иность”, попадали под удар усовершенствованной шпаги. “Какой интерес сражаться, если кольчуга гарантирует тебе неприкосновенность, вместо кровавых ран и смерти – пару синяков”, – вопрошали авантюристы. Некто Уваров (он первый ввел термин “маска Дантеса“) провозгласил, что дуэльные правила должно нарушать. Вместо старинных пуль, которыми не пробить современные кольчуги, – лазеры, вместо безопасных клинков – способные наносить кровавые раны. А то, что противник не ведает, какая подлость ему уготована, придает дуэлям ни с чем не сравнимое упоение. Марк на всякий случай коснулся светового