В то время все взоры были устремлены в сторону дипломатического вояжа, в который вскоре должна была отплыть принцесса Мириам, племянница короля. То был жест доброй воли, адресованный разным странам, с которыми мы в те дни находились не в лучших отношениях – Аггаде, Йеланю, Кэлио, Тьессину и прочим, которые я с тех пор запамятовала. Солидные политические газеты были поглощены спекуляциями о том, приведет ли ее миссия к примирению (и если да, то во что оно обойдется); издания более фривольные заполняли страницы сплетнями о тех, с кем Ее Королевское Высочество намерена встретиться (и во что при этом собирается наряжаться) – короче говоря, и тем и другим было вовсе не до каких-то там научных изысканий.
Мне приходилось бывать в море и прежде, однако еще ни разу жизнь среди моря не представляла собой самоцель. Прежние плаванья были лишь способом добраться до места назначения, и не более того. До некоторой степени это было верно и сейчас: планы экспедиции подразумевали посещение ряда мест, однако на сей раз кораблю предстояло служить мне не просто транспортным средством, но домом. Должна признаться, это привело меня в восторг, словно ребенка, добившегося чего-то волшебного, хотя плавания никогда не являлись моей детской мечтой. В тот первый вечер, когда корабль, оседлав отлив, покинул гавань, я вышла с Джейком на нос и рассмеялась в лицо встречному ветру. Возможно, в ретроспективе это свидетельствует о том, что я понимала: впереди ждет нечто весьма знаменательное… но, может, и нет.
Вначале мы направлялись в воды севера, в моря, окружавшие Свалтан и Сиоре, дабы воспользоваться всеми выгодами короткого лета тех широт. Большую часть года этот регион скован льдами: моря замерзают целиком, или почти целиком, на многие мили вокруг. Конечно, сейчас в нашем распоряжении имеются ледоколы – суда, чьи машины способны одолеть толщу паковых льдов, что открывает множество новых возможностей для полярных исследований. Но в те времена подобных кораблей не существовало. Корпус «Василиска» не был даже хоть как-нибудь укреплен для плавания во льдах. Но это значения не имело: в любом случае тех, ради кого мы стремились на север, там наблюдали только в летние месяцы.
Спор о миграции морских змеев велся давно. Моряки отмечали их присутствие во всех возможных широтах, от тропиков до крайнего севера, и посему некоторые полагали, что эти огромные звери меняют места обитания со сменой времен года. Другие оспаривали это, подкрепляя свою точку зрения различными фактами. Например, усики над глазами и вокруг пасти часто наблюдались у тропических животных, но лишь изредка (или вовсе никогда) – у обитателей арктических вод. В средних широтах змеев можно было наблюдать круглый год, причем северные, как правило, превосходили размерами южных, что позволяло отнести их к разным видам… Дискуссии не видно было конца, но большинство вовлеченных в спор основывали