Кампания обернулась катастрофой, немцы разгромили слабо оснащенные русские войска, лишенные хорошего руководства. Выяснилось, что русские были опьянены не свободой; многие из них были попросту пьяны.
После этого провала весенний демократический оптимизм начал спадать как на Западе, так и на Востоке. Новая демократия Керенского, похоже, подтверждала старые предрассудки относительно недисциплинированности и безрассудности демократии. Сам Керенский олицетворял победу демократической надежды над опытом. Его провал открыл возможность для захвата власти гораздо более трезвомыслящими большевиками Ленина. Ленин объявил, что даст русскому народу то, что тот на самом деле хочет, т. е. завершит войну, и начал мирные переговоры с немцами. Выход русских из войны на восточном фронте значительно увеличивал вероятность поражения демократий на Западе, поскольку Центральные державы могли больше не сражаться на два фронта. Демократическая революция в России обернулась катастрофой для демократии.
По мере спада культа Керенского на Западе, началось формирование нового культа, а именно Эриха Людендорфа, сурового квартирмейстера германских военных операций. Людендорф стал символом того, чего демократиям не хватало. Война шла весь 1917 г., и за это время успехи западных демократий стали казаться еще более сомнительными. В армиях союзников случались бунты, политики постоянно ругались друг с другом, а на верхушке власти одни руководители сменяли других (Франция за несколько месяцев сменила трех премьер-министров). Несмотря на все красивые слова, Вильсон не спешил с отправкой американских войск и снаряжения в Европу. В ноябре плохо дисциплинированная итальянская армия сломалась и бежала, столкнувшись с австро-венгерским наступлением в Капоретто, еще раз показав, что в свободе была слабость, а не сила. (Решимость австро-венгерских сил, которые славились своей ненадежностью, подкреплялась присутствием немецких частей.) Тем временем германское государство, ставшее к этому моменту военной диктатурой под руководством Пауля фон Гинденбурга и Людендорфа, начало собирать силы для последней атаки. Демократия отступала. На марше была автократия.
Чуть ранее в том же году издание «Atlantic Monthly» отправило журналиста Генри Луиса Менкена в Германию, чтобы он написал очерк о Людендорфе. Менкен был авантюрным политическим