– Ну убери, прошу, я тебе завтра кольцо новое куплю.
– Вот когда купишь, тогда и уберу!
– Ну хочешь, деньгами сейчас дам?
– Давай! – азартно говорила Соня и терпела.
Всё видела – любит её, с ума сходит, живёт ею, но ничего с собой поделать не могла. Потом, позже, она поняла. Он любил именно таких, чтобы через унижение, непокорных и несговорчивых и жутких материалисток. Ему не нужна её любовь, он покупал каждый её поцелуй и при этом удивительным образом кайфовал.
Соня ещё не знала, что Автандил надолго в её жизни, боком, но рядом, пусть даже через деньги и с полным отсутствием интереса с её стороны. Она имела над ним неведомую власть, не понятную никому. Соне его слепое обожание придавало сил и уверенности в себе, правда, и цинизма – в равной мере. Он жил в Москве, и она часто наведывалась к нему – терпеть не могла, когда он пёрся в Ленинград.
К своим поездкам в первопрестольную Соня относилась как к работе, назад возвращалась вымотанная, но с подарками, и деньгами, и новым колечком – кому на удивление, а кому и на зависть.
Автик обожал украшения, страшно сокрушался, что не баба и не может на каждом пальце по кольцу носить. В московских ювелирных его хорошо знали. Любил он золотишка подкупить и в коробочку спрятать, а потом раскладывать своё богатство и тащиться от своих сокровищ. Он был далеко не красавец, но одевался шикарно и манеры имел. Мать душу вложила в единственного сына, одно огорчало её, что после универа работать не пошёл, а крутил свои трёшь-мнёшь, очень способный был. Мать обожал, но на все требования бросить безродную наглую девку, да ещё и с ребёнком, отвечал упорным отказом. Мать Соню ненавидела люто и не стеснялась прямо при сыне вывести её на чистую воду. Сонька и не скрывала ничего, какая есть, такая есть, вернее, стала такой, а может, и всегда такой была, только не ведала.
Ленка таки выскочила за немчуру. Никто так и не узнал, выполнил он обещанное или нет, но Ленок согласие дала. Авантюристка была страшная, ничего не боялась. Долгая была канитель с оформлением документов, а расписали за секунду. Свадьбы не было. Девчонки так в глаза и не увидели загадочного жениха ни тогда, ни потом. Соня за несколько дней до отъезда свиделась с подругой в столице. Лена так расчувствовалась, что целую здоровенную сумку вещей своих драгоценных Соне в машину отгрузила. Та аж онемела от такой щедрости:
– Это что с тобой, родное сердце? Чего это ты так подобрела? А уезжать-то хочешь? Не страшно?
– Страшно здесь оставаться! Мне во всяком случае. Да ладно, Сонь. Лирика всё это. Приживусь! Я в себе уверена.
Соня слышала великое сомнение и страх в её словах, захотелось обнять покрепче и никуда не отпускать, словно Ленкина непутёвая судьба сейчас полностью зависела только от неё. Она с трудом сдержалась. Знала, Лена не примет такого участия и всё переведёт в шутку, как бы тяжко ни было.
– Может, я тебя провожу? – неуверенно спросила Соня, зная ответ.
– Не! Не люблю я эти сопли. Я что, в Сибирь, в ссылку еду?