В результате для попадания в представительный орган кандидату надо обладать двумя качествами – хитростью и красноречием. Точно такие же качества необходимы для продавливания своих решений на парламентских заседаниях. Таким образом, люди в парламент могут попасть, конечно, и умные, и нравственные, но доминировать будут те, кто имеет совсем другие качества. Причем Победоносцев делает акцент на умении и готовности нравиться тем, кого сам презираешь. То есть на лицемерии и на том, что сегодня бы назвали политическим чутьем.
Да, Дюркгейм, конечно, более «безжалостен» к социальным конструкциям, чем Победоносцев. По Дюркгейму, вовсе не важно, из кого «свинчена» конструкция. Важно, как она «свинчена». Но Победоносцев показал, под кого изначально делалась конструкция, именуемая парламентом. Под хитрецов, лжецов, лицемеров, чью внутреннюю убежденность заменяет идеология и у кого вместо готовности служить стране – красноречие.
Сейчас можно добавить, что красноречие уже не нужно, его отдали на откуп профессионалам в области PR. Также важно, что Победоносцев говорил именно о больших государствах. Чуть позже Петр Столыпин, отнюдь не демократ, уточнил, что самодержавие должно дополняться демократией на уровне земств, на местном, низовом уровне. Существует версия, что Столыпина убили левые террористы именно потому, что он у них «перебивал повестку». Фактически не позволял восторжествовать лжи о «политических переменах» над нормальным стремлением людей самим решать свои текущие проблемы.
Столыпина у нас сегодня превозносят, хотя современная модель общества организуется совсем не по-столыпински: у местных властей практически нет полномочий. Победоносцева же и вовсе стараются не вспоминать, хотя он до сих пор актуален, но при этом считается «неудобным». Я уверена: куда неудобнее лгать людям в лицо, изображая «представительную власть» там, где естественным, уместным и честным было бы лишь самодержавие.
Победоносцев о суде, законе, совести и чести
Рост количества законов стал бесконтрольным. Нагромождение норм превращает их в «одноразовые». Этой проблеме уже много лет. Точнее, даже не лет, а веков! Разрастание законодательства до размеров, превышающих всякое понимание, было отмечено еще Бэконом в XVI веке. Победоносцев в книге «Великая ложь нашего времени» объяснил это явление: «Поприще государственной деятельности наполняется все архитекторами, и всякий, кто хочет быть работником, или хозяином, или жильцом, – должен выставить себя архитектором. Очевидно, что при таком направлении мысли и вкуса открывается безграничное поле всякому шарлатанству…»
Отвлеченная идея начинает царствовать над жизнью, реальные дела и факты уступают место идеям и мнениям. Победоносцев уверен, что для реального улучшения любой ситуации «потребны не законодательные приемы преобразования, отвлекающие только силу, а приемы правителя и хозяина». То есть формальному закону он противопоставляет