– Да ну ее в задницу! – Комбат потыкал пальцем в сторону своего дома, который ближе всех был расположен к клубу. – Ну, оттащи ее ко мне. И этим скажи – пусть туда дуют, а то обморозятся нагишом… Давай, проваливай!
Последнее замечание насчет «этих», которые нагишом, касалось труппы, подпрыгивающей на пуантах неподалеку от клуба и, по всей видимости, оркестра – хотя оркестранты были вовсе не нагишом. Но добросовестный ссученный активист этого последнего замечания не расслышал – вокруг орали, пламя гудело, – он вприпрыжку помчался выполнять первое распоряжение, благо дом комбата находился на территории района оцепления и препятствий доброму рыцарю с биркой на груди никто не чинил.
Оказавшись в зале комбатова жилища, ссученный активист аккуратно уложил приму на диван и хотел было тут же покинуть помещение, дабы влиться в ряды пожаротушенцев, но внимание его привлек накрытый стол… Представляете? Сибирь, зима, зона. Баланда и черные сухари. Кусочек ржавого прошлогоднего сальца – надолго запоминающееся событие. А тут… Водки было – море, закуска же превосходила самые смелые зэковские мечты. Искушение было столь велико, что активист не удержался и, залпом опрокинув стаканчик, принялся стремительно поедать насаженный на чью-то вилку добротный кус жареного поросенка. Ах, как здорово! Вот везуха-то! Закусил, мозги слегка затуманило… обратил внимание на приму. Балерина лежала на диване, мерно дыша и не подавая признаков активности. Прима была хороша собой и прекрасно сложена, а одежонка ее вполне позволяла рассмотреть все подробности женской конституции. Ага! Так-так…
Активист вначале ужаснулся пришедшей в голову пакостной мыслишке – показалось, что это бред, вызванный запрещенной едой. Но при ближайшем рассмотрении этот «бред» таковым не оказался: в доме больше никого не было, в ближайший час сюда никто не заявится.
– А что я – не человек, что ли? – дрожащими губами пробормотал активист. – А почему не попробовать…
Метнулся к окну – все на улице были заняты пожаром. Вернувшись к дивану, зэчара аккуратно стянул с примы трико и в процессе этого занятия до того возбудился вдруг – хоть стреляй его в этот момент, ничем не остановишь! Балерина не подавала признаков жизни, голова ее была повернута к спинке дивана, глаза прикрыты. Осторожно разведя тренированные