Нисшедший в ад. Владислава Григорьевна Биличенко

прошло и получаса, как к будущим ловцам человеков присоединились и сыны Зеведеевы, Иаков и Иоанн, которые в то судьбоносное для них утро вместе со своим отцом Зеведеем были на солнечном берегу Галилейского моря. Андрей заметил, что Иоанн, его товарищ по детским играм и недавний его спутник в путешествии к берегам Иордана, был потрясен не меньше его, когда увидел Незнакомца. Даже вздрогнул. (К слову скажем, что об Иоанне ходил впоследствии тот же слух, что и об Андрее, – что он был учеником Иоанна Крестителя.) Иоанн, юный и впечатлительный, вдруг ощутил, как мягкая волна легонько толкнула его в грудь. Может быть, сказалась бессонная ночь или жаркое солнце напекло его красивую темноволосую голову, но на мгновение показалось Иоанну, что он взлетел куда-то ввысь и летит теперь спокойно и свободно в мировом пространстве меж ярких огромных звезд, ставших ему близкими и родными. Он наслаждался полетом, чувствовал свое Неодиночество и видел все миры, слившиеся в Гармонию, которые приветствовали его и радовались ему. Но это видение длилось всего лишь мгновение. Вот снова видит он морской берег, вот его отец разговаривает о чем-то с Незнакомцем, вот его брат Иаков стоит в двух шагах от него и все еще держит сеть в своих опущенных руках, а вот Андрей стоит рядом с ним и поддерживает его за руку.

      – Не бойся, припадка не будет, – шепнул он Андрею.

      Дело в том, что с Иоанном, всегда отличавшимся отменным здоровьем, уже после возвращения его с берегов Иордана вдруг случился странный, но легкий припадок, единственным свидетелем которого стал Андрей.

      – Как ты думаешь, Кто Он такой? – спросил Иоанн Андрея.

      – Не знаю что и думать…

      Может быть, Он – Тот, Кого Иоанн и Андрей так жаждали и надеялись встретить, о Ком они так много говорили? С малых лет Иоанн стремился к знаниям, и тяга его к учению ставила своей целью, – то ли конечной, то ли этапной (этого юный Иоанн еще не мог для себя решить), – познание устройства мира и тайн его. Еще в детстве подружился Иоанн с одним угрюмым вифсаидским мытарем, нестарым и одиноким. Тот был когда-то учеником какого-то грека-раба. И этому мытарю понравился маленький подвижный и озорной темноволосый мальчуган с большими любознательными, почти черными глазами и с несколько резким, вспыльчивым характером. Понравился настолько, что мытарь решил выучить его читать и писать по-арамейски и по-гречески. Немного обучил его и латинской грамматике, немного поведал ему о числах Пифагора и о эвклидовой геометрии, и заворожила маленького Иоанна красота Божьего мира, которую человек сумел выразить в математических формулах. Мытарь давал Иоанну для чтения самодельные, переписанные ним самим книги, среди которых были сочинения Пифагора, «Математические собрания» Паппа Александрийского, в которых были прокомментированы утерянные к тому времени «Начала» Эвклида, а также сочинения Платона. Сначала Зеведею такие увлечения младшего сына были не по душе, но Иоанн покорил сердце своего родителя тем, что по вечерам вслух читал священные тексты. Все же Зеведей