Начальник взял его за локоть и провел к себе:
– Я сам обалдел, – сказал он задумчиво, – врывается вдруг такое туловище с лицом, и начинает с места в карьер права качать. Но как только вник, сразу ее к тебе отправил.
– Спасибо, товарищ полковник.
– Не за что.
– Откуда она вообще взялась?
– Вынырнула из трясины декретов, – хмыкнул начальник. – Следственный комитет уже воет от нее. Сам знаешь, там люди все интеллигентные, тонкие подобрались, и вдруг такое. Беспардонность, говорят, ее второе имя.
– Да у нее и первое-то не ахти, – улыбнулся Зиганшин.
– Ежу понятно, что это никакой не работник. Всю жизнь просидела следователем в жуткой глухомани, и то либо в декрете, либо на больничном с детьми. Представляешь, какая это была головная боль для руководства?
– Да ужас. Работника нет, а ставка занята, и никого на нее не возьмешь, хоть ты умри.
– В общем, никто бы ее никуда не взял, но у нее муж какая-то шишка. Вот эта Анжелика Станиславовна и наглеет. Ничтожный следователь, даже не по важным делам, а в любые кабинеты вламывается – как к себе домой. Детей навоспитывалась, теперь вот решила проявить себя на ниве профессионализма. Дело о взрыве хапнула, хотя, конечно, никто особо не возражал.
– Ну да, кому охота на себя лишний глухарь вешать…
– Короче, амбиций там выше крыши, так что она из вас душу вынет, а раскрытие обеспечит. Дело-то резонансное.
– Да пусть старшие братья надрываются. Взрыв же, не хухры-мухры.
Начальник покачал головой и взглянул на Зиганшина с ленинской хитринкой:
– Старшие братья пусть как хотят, а тебе громкое раскрытие совсем не помешало бы. Я иду на повышение и буду тебя рекомендовать на свое место.
– Спасибо, товарищ полковник.
Зиганшин думал, что неожиданная новость лишит его сна, но ошибся. Вернувшись от начальника, он первым делом покемарил десять минут, и только потом стал думать о будущем.
Повышение – это, конечно, хорошо, только вряд ли реалистично. Сейчас помашут перед носом перспективой, как морковкой перед ослом, чтобы вызвать в нем всплеск активности, а потом пришлют кого-нибудь со стороны. Дело известное.
Трудись, заслуживай, а мы тебя прокатим.
«А вы любите меня таким, какой я есть, – усмехнулся Зиганшин, потягиваясь в офисном кресле, – вот женщины же обижаются, когда им говорят, что женишься, если они научатся хорошо готовить, убираться и покажут чудеса в постели. Ну да, от такого заявления сразу по морде схлопочешь, если женщина нормальная. А сам должен терпеть и выслуживаться, раскрывать все подряд, пусть всем и так ясно, что я с новыми обязанностями прекрасно справлюсь. Хотя… Куда мне теперь с таким выводком покорять карьерные вершины? Все же это было опрометчивое решение – усыновить троих детей. Альтман, зараза, подловила нас, когда мы еще не способны были мыслить здраво… А теперь все. Обратно, как говорится, не засунешь».
Зиганшин вскочил