– Для тебя я сделал бы исключение.
Колесников молодецки закинул здоровую руку за голову и лег удобнее, польщенный похвалой.
– М-да! – произнес он мечтательно. – Не плохо было бы издать.
– Не плохо было бы дописать, – вторил Трубников.
– А что, может, еще допишу, – подмигнул Диман. – Но я не верю, что ты издашь. Пожалеешь денег. Литература – вещь не прибыльная. – Колесников тяжело вздохнул и покачал головой. – А когда-то, помнишь, мы мечтали создать свое издательство и выпускать только серьезные книги, в первую очередь, конечно, свои. А что в результате? Я ушел в бульварную журналистику, а ты стал хозяином издательского дома, добился-таки цели, но не печатаешь даже собственных стихов. Потому что не рентабельно. Скажи, десять лет назад мы думали о презренной рентабельности? И в мыслях не допускали! Мы думали только о великой литературе.
– Возможно, я к ней еще вернусь, – улыбнулся Трубников.
– Не обманывай себя, – зажестикулировал Колесников. – Никогда ты уже не вернешься в большую литературу. Ты слишком для этого сыт. Посмотри на свое пузо, уже пиджак на пуговицу не застегивается.
– Возможно, ты и прав, – выпятил губы Трубников. – Я уже никогда не вернусь к стихам. Да и ты уже никогда не допишешь свой роман. А жаль. Я бы опубликовал вопреки рентабельности. Честное слово.
Трубников замолчал, Колесников тяжело вздохнул и покачал головой. После некоторой паузы, Трубников подмигнул приятелю:
– Королеву Марго, ты, конечно, писал с Маргулиной?
– А что узнается?
– Еще как.
– А этого прохиндея Пьера писал с себя?
– Но, почему же с себя? – возмутился Колесников. – Как прохиндея – значит сразу с Димана! Кое-что, конечно, выдернул из своей личности, не спорю, но вообще это собирательный образ.
– Понятно, – кивнул Трубников, спрятав в кулак улыбку. – А Мрачного Шарля писал с кого? Неужели с меня?
Брови Колесникова взметнулись вверх.
– С тебя? Что за бред? В образе Шарля и близко нет твоего. Об этом перце я вычитал в энциклопедии.
Трубников надул щеки и задумался.
– А с кого ты писал… Э-э… – Трубников запнулся, да так и остался сидеть с открытым ртом и неоконченным вопросом.
– Ну? – нетерпеливо подтолкнул Колесников.
– Ладно! Бог с ним, с романом, – махнул рукой Евгений. – Психиатр с тобой беседовал?
– Сегодня у нас с ним был длинный разговор. Я ему залил про депрессию, но заверил, что подобное больше не повториться. Он поверил. Про убийство, конечно, ни-ни.
Трубников сразу нахмурился.
– Ты опять за свое? Хватит чушь городить! Никакого Олега ты не убивал. Он живой! Ты понимаешь?
Колесников испуганно втянул голову в плечи и с ужасом прошептал:
– Убивал! Еще как убивал! Ты мне не веришь? Я что,