Путь. Ольга Адамова-Слиозберг. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Ольга Адамова-Слиозберг
Издательство: Corpus (АСТ)
Серия: Памяти XX века
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 1989
isbn: 978-5-17-111153-3
Скачать книгу
У нас в камере была Соня Ашкенази. Она была троцкистка. Я о ней не рассказывала, потому что она все время молчала, и я не знала ее мыслей. Она была в последнем градусе чахотки, очень береглась, чтобы не заразить соседей: ела из отдельной посуды, кашляя, плевала в коробочку и лежала, отвернувшись ото всех к стене. И вдруг эта Соня подошла ко мне, посмотрела на меня своими прекрасными глазами и поцеловала меня в губы. Я поняла, Соня считает, что мне уже не страшно заразиться, что теперь уже все равно. Как во сне я собрала свои вещи и вышла из камеры. Меня повели в Пугачевскую башню (говорили, что в ней сидел Пугачев) и вручили обвинительное заключение.

      Через три дня, на 15 ноября, был назначен суд.

      Суд

      Если меня обвинят в том, что я украл колокола Нотр-Дама и ношу их в жилетном кармане, я прежде перейду границу, а потом буду оправдываться.

Генрих Гейне

      Обвинительное заключение было составлено удивительно глупо: там было сказано, что Муратов (товарищ мужа по университету) говорил какому-то Моренко, что он завербовал меня в террористическую организацию с целью убийства Кагановича и что я “могла слышать” какой-то разговор между Муратовым и моим мужем 5 декабря 1935 года.

      Это было так фантастично, так неопределенно. Но по этому обвинению мне вменили статью 58–8 через 17[21] – террор, грозившую мне лишением свободы не ниже восьми лет или даже смертной казнью. Все это объяснил мне при вручении обвинительного заключения какой-то полковник. Подписал обвинительное заключение Вышинский, оканчивалось оно словами: “…оказала следствию упорное сопротивление и ни в чем не призналась…”

      Я сидела в Пугачевской башне и думала о том, что здесь сидел Пугачев, а сейчас сижу я и что политик очень уж измельчал.

      Я надеялась, что на суде встречусь с мужем, что и он ждет суда и переживает то же, что и я.

      Как всегда, я думала о детях, о том, что сейчас решается, увижу я их когда-нибудь или нет.

      Я просидела в этой круглой башне трое суток, и снова в душе моей зрела решимость бороться. Я даже радовалась, что мне будет суд, а не заочная тройка, что я смогу говорить, доказывать. Я в уме повторяла доказательства своей невиновности, вздорности и необоснованности обвинений.

      15 ноября меня повезли в “черном вороне” на Лубянку. Там меня завели в парикмахерскую, где стояли стол с зеркалом и кресло. Я была одна. Впервые за семь месяцев я увидела себя в зеркале. Вид мой мне понравился: на очень похудевшем лице глаза сверкали решительно. Я думала, что сейчас увижу мужа, и мне хотелось своим видом ободрить его.

      Ждать пришлось довольно долго, часа два. Где-то часы пробили двенадцать. Мне принесли обед. Как все врезалось в память: я помню, что мне дали гороховый суп с кусочком мяса и гречневую кашу с мясом. Обед был не арестантский, наверное, из столовой. Не успела я доесть суп, за мной пришли. Меня ввели в зал заседания суда.

      Кроме меня, обвиняемых не было. На местах для публики сидели следователи в форме. На возвышении стоял длинный стол, покрытый красным сукном.

      Справа от этого стола стояла скамья подсудимых


<p>21</p>

Статья 58-8 через 17 (статья 58-8 через статью 17). Когда не существовало никаких оснований для применения статьи уголовного кодекса о “контрреволюционном” преступлении, а человеку просто приписывались намерения его совершить, в советской практике использовалась статья 17 (статью о “контрреволюционном” преступлении применяли “через 17”). Приводим текст этой статьи: “Меры социальной защиты судебно-исправительного характера подлежат применению одинаково как в отношении лиц, совершивших преступление – исполнителей, так и их соучастников – подстрекателей и пособников. Подстрекателями считаются лица, склонившие к совершению преступления. Пособниками считаются лица, содействующие выполнению преступления советами, указаниями, предоставлением средств и устранением препятствий или же сокрытию преступника или следов преступления”.