Дойль остановился и неуверенно улыбнулся Дерроу.
– Далее я могу, перескакивая с пятого на десятое и как можно более неопределенно, говорить о том, как сильно повлияли на Вордсворта «Билль о правах человека» и прочие великие достижения Французской революции.
Дерроу кивнул, глядя сквозь клубы дыма.
– Не слишком плохо, – нехотя признал он, – сегодня днем здесь был один парень, Ностранд из Оксфорда, он редактирует новое издание писем Кольриджа. Так он был оскорблен до глубины души при одной только мысли, что возможно сфабриковать ответ.
– Очевидно, Ностранд более этичен. Может, у него другая мораль, – сказал Дойль слегка натянуто.
– Очевидно. Как по-вашему, вы циничны?
– Нет. – Дойля все это уже начинало здорово раздражать. – Ну посудите сами, сначала вы спрашиваете меня, смогу ли я блефовать при ответе на ваш вопрос. И именно поэтому я попробовал сделать это. Видите ли, я не имею обыкновения так поступать. Никогда. В печати или в аудитории я всегда…
Дерроу радостно засмеялся и махнул рукой.
– Не бери в голову, сынок, я вовсе не это имел в виду. А Ностранд – напыщенный дурак. Мне понравился твой блеф. Я хотел спросить именно то, что спросил, – ты циник? То есть имеешь ли ты обыкновение отвергать новые идеи в том случае, если они похожи на те, в отношении которых у тебя сложилось твердое представление, что это – полная чушь?
Ну вот, опять планшетки, безнадежно подумал Дойль.
– Я так не считаю, – медленно произнес он.
– Допустим, некто утверждает, что располагает неопровержимыми доказательствами того, что астрологические труды – истинная правда, или что существует потерянный мир внутри Земли, или еще что-нибудь в этом роде, словом, то, что с точки зрения здравомыслящего человека совершеннейшая чушь. Так вот, некто утверждает, что такое возможно и вполне реально… Ты слушаешь?
Дойль нахмурился, на лице его появилось неопределенное выражение – он не знал, как на это реагировать.
– Пожалуй, это зависит от того, кто это утверждает. Возможно, нет, хотя… но…
«Ладно, – подумал он, – ну и пусть. А у меня все равно остались пять тысяч и обратный билет».
Дерроу важно кивнул, казалось, удовлетворенный