Я стоял с видом победителя и для пущей убедительности еще погрозил ему кулаком.
Однако, что сильно меня удивило, он совсем даже и не торопился никуда убегать. А вместо того, чтобы стремглав ускакать от меня подальше, стал очень быстро и ловко освобождать свой лук. И тут я понял, что опять недооценил ни своего противника, ни ту угрозу, которую он собой являл.
Он уже отцепил от подпруги свой лук, когда до меня стало только доходить, что вот теперь дела мои на самом деле плохи. Потому, что если этот воин также хорошо владел луком, как и саблей, то мне кранты.
Я со всех ног кинулся к нему, пока он копался со своим колчаном, который мне не был виден. И этих секунд мне хватило для того, чтобы оказаться совсем рядом с ним. Я хотел его схватить за ногу и сдернуть с кобылы. Но вместо этого получил пинок ногой в лицо. Я отлетел назад, сев своим задом на песок, и почувствовал, что из носа моего хлынула кровь. А он тем временем уже располагал стрелу у себя на руке, одновременно разворачивая ко мне свое туловище. В следующую секунду я увидел, как его правая рука с силой оттягивает тетиву. И увидел, что прямо мне между глаз смотрит острие его стрелы. Я шарахнулся вправо, все еще сидя на песке, в тот самый момент, когда он спустил тетиву. Я почувствовал острую боль в своем левом плече, но обращать на нее внимание у меня не было времени. Он уже вложил в свой лук очередную стрелу, когда я, вскакивая на ноги, изо всех сил вонзил его кобыле в зад его же стрелу, которую выдернул из своего плеча. Несчастное животное подпрыгнуло так, что усидеть на нем не смог бы никто. Она заржала, взбрыкнула задними копытами, стараясь меня лягнуть, и при этом сбросила с себя своего седока, который не держал поводьев, занимаясь стрельбой из лука. Он, описав в воздухе короткую дугу, упал в песок, все еще сжимая в руках свой лук и стрелу, которая сломалась. Он опять бросился к лошади, успевшей уже от нас отбежать, но я на этот раз его опередил.
Я тоже мог двигаться и быстро и ловко. Меня этому в армии учили.
Я встал между ним и его кобылой, не давая ему к ней подойти. И тут он бросился на меня с лицом, полным ярости, издав какое-то подобие боевого возгласа, в котором присутствовали и злость, и досада, и страх.
Он рассчитывал сбить меня с ног. Потому что вдалеке от своей лошади у него не было против меня никаких шансов. Мальчишка это знал.
Но вместо этого он встал, как вкопанный, наткнувшись своим открытым горлом на пальцы моей левой руки, которую я выбросил вперед со скоростью летящего копья. Мне надоели все эти игры в благородство, потому, что этот парнишка не оставлял никакого иного выбора, кроме, как разобраться с ним так, как я это умел.
Он какое-то время стоял без звуков. Он даже не хрипел. А потом очень медленно, как бы нехотя, присел на песок, опершись на свою правую руку, все еще сжимавшую сломавшуюся стрелу. Присел рядом с ним и я, обхватив его своей левой рукой за плечи.
Он отложил в сторонку лук, отодвинув