Грубая мама, объявившая Владимира Георгиевича своим должником, заправляла туристическим агентством. Слава Авдеев таких красивых женщин еще не видел. Ему недавно стукнуло двадцать три. И он не мог взять в толк, как мушкетеры осмелились отдать Миледи палачу. С ней стоило поговорить по душам. Ведь не сразу она стала преступницей. Наверняка поддалась бы перевоспитанию, займись им порядочный мужчина. Сослуживцы над ним подтрунивали, но лейтенант упорствовал в благоговении перед редкими совершенными созданиями.
Со специалисткой по отдыху они сразу поладили. Она позволяла себе роскошь искренности с юнцами, у которых в ее присутствии на лицах появлялись безумные мечтательные улыбки.
– Да, господин лейтенант, моя Алина была пьяна и жалка. Но, главное, беззащитна. Я волокла ее к машине сквозь строй одноклассников, хронически балующихся спиртным и экстази. И активисток из родительского комитета с постными рожами. Стоило показать им наши с дочкой спины, как они развопились: «Какое безобразие»! Я оглянулась: к ним приближался директор. Ради него они и трепыхались. Разве в тот неловкий момент я сулила кому-нибудь кару? Нет, я молчала!
Дома мать задала Алине жестокую трепку. Потом проконсультировала дочь у нарколога и психотерапевта. Наняла репетиторов по всем предметам, чтобы она не отстала от программы. Наконец, истекли две недели условного исключения. Они приехали в школу, в тесный кабинет Ямцова. Тот едва кивнул на приветствие и сообщил, что решением педагогического совета Алина отчислена. Сунул в руки матери готовые документы. Девочка испугалась потерять подруг, разревелась и поклялась, что больше никогда не приложится к бутылке. Директор и глазом не моргнул.
– Я тоже струсила, – призналась собеседница Авдеева и чарующе улыбнулась. – Я не слишком богата, господин лейтенант. Коплю дочери на высшее образование, но коммерческое среднее не потяну. А хороших бесплатных школ, где хоть тень былых традиций витает, осталось мало. Вы же понимаете, перевести Алину с положительными характеристиками стоило одних денег, а с отрицательными других, несравнимо больших. И вообще, учителя везде одинаковы. Предвзятое отношение к нарушительницам дисциплины у них в крови. Они не дали бы дочери покоя и на новом месте.
Она отослала Алину в коридор и прямо спросила, можно ли купить восстановление. Ямцов отрицательно замотал головой – слишком много шума было из-за этой истории. А почем радужное жизнеописание ученицы? Директор не стеснялся круглых чисел. Мать отсчитала купюры. Он незамедлительно вытащил из ящика стола готовые новые характеристики, порвал старые и нагло заверил, что не ставил перед собой цель сломать судьбу ее девочки. Тогда она и взбесилась, и забыла все, чему научил бизнес. В дверях при