Вторым фильмом, вызвавшим невероятный ажиотаж, была кинокомедия «Весёлые ребята». Ребята взахлёб пересказывали друг другу эпизоды фильма, изображали голосом джаз.
Интересны некоторые не очень существенные, но характерные особенности взаимоотношений ребят того времени. Скажем, стоило мне выйти во двор с пирожком в руках, как первый же встретившийся мне парень говорил: «Цйкни пирожка!» Это означало, что я должен отломить кусок пирожка и дать ему, но совсем не потому, что он голоден, а просто потому, что так было принято. Слово «цйкнуть» означало поделиться. Действие, как мне представляется, носило ритуальный характер.
Во дворе я дружил с Юркой Алексеевым. Он жил подо мной в восьмой квартире. Нас объединяла любовь к химическим опытам. Юрка был «колбасником». Так называли ребят, которые любили кататься на «колбасе», т.е. прицепившись сзади к трамвайному вагону и держась за «колбасу» – болтающийся шланг. Это кончилось тем, что Юрка попал под трамвай. Ему отрезало ногу, и он ходил на протезе, смешно подпрыгивая на здоровой ноге для увеличения скорости передвижения.
Характерным для того времени был вопрос, задаваемый при знакомстве: «Ты чем интересуешься?» Ответ мог быть, например, таким: «Я интересуюсь химией. А ты чем?» Предполагалось, что человек обязательно должен чем-то интересоваться.
Уже в детском возрасте каждый выбирал себе будущую профессию. Один мечтал стать полярным лётчиком, другой – врачом, третий – водолазом. Никто не говорил о зарплате. Это была чистая, романтическая мечта о профессии. Дело доходило даже до крайностей. Мальчик, который мечтал стать летчиком, хотел покончить жизнь самоубийством, когда после окончания десятого класса его не приняли в лётное училище по состоянию здоровья.
Сознание ребят формировалось яркими событиями того времени: героической эпопей спасения летчиками пассажиров парохода «Челюскин», раздавленного льдами в Северном море, полётами на стратостатах в верхние слои атмосферы, подвигами водолазов, поднимавших со дна морей затонувшие суда и т. п.
Так жил ленинградский двор до войны, до блокады.
Конец ленинградского детства
Утром 2 декабря 1934 года я шёл по улице Комсомола в школу. На углу ул. Комсомола и Михайловской, в витрине магазина на первом этаже я увидел портрет С. М. Кирова в черной рамке с красными ленточками. Кирова все знали, это был самый главный человек в Ленинграде – секретарь обкома партии.