– Привет, Алекс. Добро пожаловать домой, – произнес знакомый голос.
Лампочка над входом мигнула.
– Привет, Джейкоб, – отозвался я.
Джейкоб был не совсем искином. Он представлял собой сложную информационную систему с обратной связью, и его основной задачей, по крайней мере раньше, было поддерживать любую беседу на том уровне, который устраивал Гейба в данный момент, и на тему, выбранную Гейбом. Иногда даже забывалась реальная природа Джейкоба. Для настоящего искина такое обращение оказалось бы жестоким и необычным.
– Рад снова видеть вас, – сказал он. – Жаль, что так получилось с Гейбом.
Снег уже доходил до лодыжек, а поскольку моя одежда не была рассчитана на такую погоду, он попал в туфли.
– Мне тоже.
Дверь распахнулась, и гостиная наполнилась светом. Где-то в доме смолкла музыка. Смолкла. Вот такие вещи и делали Джейкоба живым.
– Это так неожиданно. Мне будет не хватать его.
Джейкоб молчал. Я прошел мимо злобного каменного демона, обитавшего в доме задолго до моего появления, снял куртку и направился в рабочий кабинет, ту самую комнату, откуда Гейб послал мне свое последнее сообщение. Раздался резкий треск, как от сломавшейся ветки, и в камине появилось пламя. Как давно я его не видел! На Рэмбакле никогда не было ни лесов, ни необходимости жечь их. Сколько же времени прошло с тех пор, как я видел снег? Или плохую погоду?
Я вернулся и вдруг почувствовал себя так, будто никогда и не уезжал.
– Алекс?
В голосе искина слышалось нечто почти жалобное.
– Да, Джейкоб. Что случилось?
– Есть нечто такое, о чем вы должны знать.
Где-то в глубине дома тикали часы.
– Да?
– Я вас не помню.
Я замер, наполовину опустившись в то самое кресло, в котором сидел во время имитации нашей беседы с Гейбом.
– Что ты имеешь в виду?
– Адвокаты сообщили вам, что произошло ограбление?
– Да.
– Очевидно, вор пытался скопировать мой центральный блок. Основную память. Должно быть, Габриэль предвидел такую возможность. Для подобного случая система была запрограммирована на полное уничтожение записей. Я не помню ничего, что было до того, как власти реактивировали меня.
– Но как же…
– «Бримбери и Конн» запрограммировали меня на то, чтобы я вас узнал. Я пытаюсь объяснить вам, что знаю о вас, но непосредственных воспоминаний у меня не сохранилось.
– Разве это не одно и то же?
– Остаются некоторые пробелы.
Мне показалось, что искин собирается что-то добавить, но он замолчал.
Джейкоб жил здесь двадцать лет. В детстве я играл с ним в шахматы, мы воспроизводили крупные сражения полудюжины