– Да ладно тебе! Типичная рождественская пьеса, ты сам сказал, чтобы все плакали. К тому же и статую решили переплавить на металл, поскольку она стала такой некрасивой. И вот рабочий заметил, что вся статуя расплавилась, осталось только сердце принца. Он выбросил сердце на свалку, и оно упало как раз рядом с тельцем ласточки. Мальчишки, которым птица помогала, узнали ласточку и похоронили ее в одной могилке с сердцем счастливого принца. Из нее выросло высокое дерево, на котором весной стали селиться птицы, как обычно в сказках, ты знаешь. Только мы не покажем все это, и финал будет на том моменте, когда замерзшая ласточка упала к ногам статуи счастливого принца. Папа, ты плачешь?
– Конечно, нет, Нина. Глаза слезятся после ветра. Так ты играешь ласточку?
– Да! И бабушка сшила мне костюм у костюмерши оперы, ты представляешь? Она привезет его в день премьеры. И еще она подарила мне ландыши, вот смотри.
Нина долго роется в сумке и достает брошь с ландышами из розовой эмали в россыпи мелких бриллиантов, которую она завернула в бумажный носовой платок и положила в коробку для завтраков.
– Бабушка сказала, что эта брошка всегда приносила ей удачу на премьерах.
Брюно вертит брошь в руках и надеется, что никто не догадается, что бриллианты настоящие.
– Давай не будем пока говорить о броше Альме?
Нина пожимает плечами.
– Бабушка тоже советовала не говорить. Знаешь, я хочу быть, как бабушка. Она такая… такая… даже не знаю, как объяснить.
– Понимаю.
Брюно хорошо знает, как привлекательны яркие талантливые люди и каким жалким выглядит в этой известной семье он сам. Пусть он и старается изо всех сил, его усилий всегда мало, потому что ожидания велики. Ведь люди, безжалостные к себе, ужасно требовательны и к другим, а что ему им предложить, если его в детстве не поцеловала муза, не одарила ласточка. Да и Альма мается, чувствует, что не реализовалась, а все потому, что выросла на сцене, среди особенных людей, которых она привыкла считать обычными. Взять даже любимую детскую книгу Альмы – «Мэри Поппинс». Жена до сих пор отказывается верить, что Мэри волшебница, а не обычная няня. Знает книгу наизусть, а волшебство пропустила, не заметила, когда читала, и ждет теперь от нас всех совершенства, а у меня вот нет волшебной палочки. Но об этом Брюно дочери не говорит. Он начинает собираться и будто бы промежду прочим произносит:
– Знаешь, я еще хотел тебя попросить… Точнее не я, а мистер Патерсон. Тот, который руководит вашим школьным театром, Нина. Прости меня, но он говорит, ему неловко, что ты посылаешь ему любовные послания в открытках… А у мистера Патерсона жена, двое мальчишек… Мне неловко, Нина, тебя просить, но ты знаешь… Ты понимаешь, мужчины и ученицы – это всегда так деликатно. Он высоко ценит твой музыкальный дар и танец, но если так и дальше…
Оба молчат и стали красными, как шары на елке у окна. Не смотрят друг на друга, избегают взгляды