Незадолго до конца командировки случилась история с областным прокурором. Анюта раскопала, что он отмазал от суда двух своих родичей-взяточников, и накатала убойную статью. Редактор, тощий, как туберкулезник, грустно произнес:
– Я не самоубийца, чтобы такое печатать.
Алексей, которого от самоубийства ограждала бумага, подписанная самим Егором Кузьмичом, посоветовал ему:
– Заболейте. Номер подпишу я, как редактор-консультант.
Тот охотно заболел. Газета вышла с Анюткиной статьей. С утра пораньше ее и тощего редактора вызвали в обком. Вернулась она, как съежившийся осенний лист.
– Выгоняют, – произнесла еле слышно.
– За что? – не поверил Алексей.
– За клевету. По решению коллектива.
– Какого коллектива?
– Нашего. В четыре всю редакцию в обком, к Первому секретарю. Я не пойду.
– Пойдешь. А то любить перестану.
– Не надо меня любить…
Собрание шло по обкатанному сценарию.
Обкомовский босс обозвал Анюту клеветницей. Секретарь редакционной ячейки объявил, что таким, как она, не место в журналистике. Профкомша с праведным гневом предложила изгнать ее из коллектива. Отмолчавшийся редактор, казалось, совсем усох. Анюта сидела, ни жива, ни мертва.
Дело шло к голосованию. Но Первый хотел выглядеть демократом, как того требовала перестроечная мода.
– Еще выступить есть желающие? – спросил растерявшую бойкость газетную братию.
Желающих, кроме Алексея, не нашлось. Взгромоздившись на трибуну, он, как заправский демагог, обратился не к залу, а к президиуму во главе с Первым:
– Эркен Пулатович, вы сорвали сегодня график выпуска газеты. Сдернули всех с работы вместо того, чтобы самому подъехать в редакцию. Не по-партийному получается.
Тот, явно не ожидавший такого выпада, выпучился на Алексея. Побагровел. Открыл рот, но тут же закрыл.
– И клеветы не было, Эркен Пулатович! У меня есть все копии документов. И некоторые – с вашей фамилией.
– Что вы себе позволяете? – обрел тот, наконец, голос. – Я позвоню в ЦК и потребую, чтобы вас отозвали!..
За решение изгнать Анюту проголосовало больше половины ее коллег. Редактор, две Татьяны и еще несколько человек рук вообще не поднимали.
– Единогласно, – объявил Первый…
Целый вечер Алексей пытался дозвониться до Москвы по номеру, продиктованному помощником Егора Кузьмича на случай ЧП. Сидевший рядом, похожий на нахохлившуюся птицу редактор, уныло проговорил:
– Заблокировали, не дадут связи – И вдруг, встрепенувшись, спросил: – Документы с собой?
– Да.
– Едем в военный санаторий. Начальник – мой знакомый. Поможет дозвониться. И документы для сохранности у него оставим.
– Неужто украсть могут?
– У нас все могут. Обкомовскую машину отпустите возле гостиницы. Поедем на моем