Аттайа осторожно без фамильярности положил руку на предплечье Энкида.
– Пусть боги направляют тебя по верному пути, мой высокопоставленный младший брат!
Энкиду было лестно слышать добрые слова сородича. После приятного вечера и сытного ужина на душе у него было хорошо и спокойно. Прикоснувшись к предплечью ветерана и слегка сжав его, Энкид искренне поблагодарил Аттайю за его гостеприимство.
– Оставайся долгие годы здоровым и полным сил, Аттайа.
Считая про себя ступеньки внешней узкой лестницы, ведущей на крышу дома, Энкид легко и пружинисто поднялся наверх. Тесных ступенек оказалось восемнадцать, по девять ступеней на каждый уровень. Чистая просмолённая поверхность крыши высохла после дождя и блестела в свете луны. Дочь Аттайи подготовила ложе для него. Она, сложив перед собой миниатюрные ладошки, гибко поклонилась ему, пожелала спокойной ночи и упорхнула в свою часть дома.
Энкид разулся, скинул одежды, оставив на себе только магический красный шнурок, опоясывающий талию. Он хорошенько вытряхнул тунику и стал устраиваться. Непривычно высокая и мягкая подушка показалась неудобной. Лёжа на спине – левая ладонь под головой, правая ладонь на животе – он придумал подложить слишком мягкую подушку под колени. Стало гораздо удобнее. Покрывалом он прикрылся до груди. Какое-то время Энкид наслаждался чистым после дождя и прозрачным, как слеза, небом. Над ним опрокинулась бездонная чёрная чаша, полная ярко мерцающих звёзд.
Любовался небом Энкид недолго: в какой-то момент глаза его сомкнулись, и он тут же провалился в крепкий и здоровый сон без сновидений. Большой круглый шар Луны, поднявшийся над небосклоном, освещал границы царства холодным и мерцающим светом.
III. Нинсикиль
Увернулся от дикого быка, натолкнулся на дикую корову.
1
Покинув двор суда, Нинсикиль в сопровождении слуги-раба быстрым шагом направилась в сторону центра столицы. Тесные улочки в этой части города едва могли пропустить одного вьючного осла, но не повозку богатой горожанки – её Нинсикиль была вынуждена оставить вместе с возницей на торговой площади. Весь путь до здания городского суда она проделала пешком. Петляющие улочки не шире одного ги41, иногда они сужались настолько, что встречные пешеходы едва могли разминуться. Её слуга периодически оглашал улицу криками: «Посторонись! Дорогу жене мины!»
На полпути Нинсикиль застал сильный ливень. Она боялась, что дождь намочит и испортит её роскошную красную тунику, а главное – дорогое, сделанное из тонкой козьей шерсти белое плащ-покрывало с бахромой. Она гордилась своим нарядом. Такое покрывало могла