В глубине дерптского замка, за засыпанным и утрамбованным рвом, за смятым валом, за порушенными стенами – там, где покоилось до поры до времени основание рухнувшего супершкафа, возвышается наскоро сбитое куполообразное сооружение. Хлипкое, явно временное, но необъятное, словно дом великана. Словно храм великана. Словно гигантский колпак, закрывший от непогоды и чужих взоров целый городской квартал… Что ж такого ценного в этом квартале-то?
А ведь ясно что! Платц-башня! Цайт-прыжки тут, похоже, уже начались. И гости из будущего подгоняют под привычные стандарты окружающий мир. Вот и возник чудовищный симбиоз средневекового замка и секретной базы Третьего Рейха. Вот и наложились друг на друга два разновременных военных объекта. Вот и поднялось неподалеку от флага дерптского епископства знамя, украшенное свастикой.
Глава 5
– Изломанный крест… – хрипло выдохнул Освальд. Добжинец всегда отличался зорким глазом. – Вон там, над воротами из павез. Это ведь тот самый герб, что подняли супостаты над моей Взгужевежей.
Бурцев не ответил. Фашистское знамя над Дерптом говорило о многом. О том, что цайткоманда уже имеет свой город в городе, замок в замке, резиденцию в резиденции. И о том, что эсэсовцы здесь не считают нужным рядиться в чужие одежды и прикидываться монахами или странствующими рыцарями. Дерптские фашики почувствовали свою силу, открыли свое истинное лицо и подняли свой флаг. Как в Взгужевежи, где некому уже было сорвать знамя чужих времен и идей. Псевдолегат Святого Рима убедил-таки епископа Германа фон Крайземана отдать город на откуп «небесному воинству».
Бывший омоновец, польский рыцарь, китайский мудрец и молодая шпионка-нимфоманка смотрели не отрываясь, смотрели во все глаза.
– А это что такое – там вон, за проволочной оградой, где снега нет? – Освальд хмурил брови и нервно подергивал усами. Усы добжиньца всегда приходили в движение, если их хозяин находился в замешательстве. – Видите, длинная ровная и широкая дорога посредине… Ристалищное поле? Так великовато оно даже для групповых схваток. Может быть, епископ устраивает здесь скачки?
«Ипподром» за колючей проволокой что-то напоминал Бурцеву. И очень, очень ему не нравился. Но вот почему?
– Ты что скажешь, Сыма Цзянь? – перешел он на татарский.
– Нисё, – пожал плечами китайский мудрец. – Совсем дурасек ваша епископа. Стена – ломай, ров – засыпай, ровная-преровная дорога к городу строй. Так и тарана, и осадная башня, и камнемета, и пешая и конная войска пройдет. Ой, дурасек!
Бурцев невесело усмехнулся. Дурачок, говоришь? Нет, не все так просто, друг Сёма. Если у епископа Германа с головой что-то не в порядке, люди фон Берберга вмиг мозги ему вправят и понапрасну дурить не дадут. Нет, по всему видать – не епископская задумка платц этот прокладывать. Тут явно цайткоманда постаралась, выравнивая, будто по ниточке, внутригородское