Последний пионер. Олег Кэп

Цитирую: «Лянга» – лоскуток шкуры с пришитой к нему пластинкой свинца». Чем толще шкура и чем длиннее мех, тем лучше. Толстая шкура дольше держит свинец, не рвется, а за счет длинного ворса лянга дольше парит в воздухе и не так больно бьет по ступне. Играли ей примерно так, как чеканят футбольный мяч. Называлось это «набивать лянгу». Кто больше раз набил, тот и выиграл. Ругали пацанов за лянгу и дома, и в школе. Стращали грыжей и другими болячками, а мы продолжали играть. Испортилась лянга, срочно начинаешь искать шкуру. Старая меховая шапка, воротник или шуба родителей были настоящим сокровищем – можно много лянг сделать. Мастером лянги я не был, больше любовался на пируэты в воздухе более опытных и талантливых мастеров этой игры. Мне больше давалась игра в ашички, тут я был в своей стихии и мог играть от рассвета до заката, без перерыва на обед.

      Ашичка – это прямоугольная косточка из коленного сустава задней ноги барана. Ими играли так: на земле рисуется квадрат, в центре которого (по линии) выставляются ашички меньшего размера чем биток. Цель простая – выбить ашички из квадрата. Все что выбил – твое.

      Битки были крупнее, их красили лаком для нарядности и чтобы дольше служили, не стирались грани. Те ашички, что стерлись котировались низко и назывались «хряпуны». Их нельзя было обменять и многие отказывались принимать их в игру.

      Мамин лак для ногтей уходил мигом, на покраску ашичек. Мамы пацанов со всей округи ворчали, обещали наказать, но прощали нас за «хулиганство». Дома появлялся новый флакончик с лаком и опять уходил не на мамины ногти, а на мои ашички.

      Часто ловили мошенников, которые сверлили дырки в битках и заливали в них свинец. Так биток становился тяжелее, легче вращался между пальцами перед ударом и летел быстрее обычной ашички. Поэтому перед игрой друг у друга осматривали, ощупывали битки. Особое подозрение вызывали битки густо намазанные темным непрозрачным лаком. Если слишком тяжелый, биток у владельца отбирался на экспертизу, которую проводили на месте, с помощью перочинного ножа. Лак соскабливался, если свинца нет – играй, если есть – беги, пока не наваляли.

      В 1987 я впервые оказался в России. Мы с мамой гостили у деда в Подмосковье, ездили в Москву на экскурсии и по магазинам. Красная площадь и Кремль не особо интересовали, меня манили Царь-пушка и Царь-колокол. Был от них в полном восторге. Они казались такими огромными, я рядом с ними ощущал себя лилипутом.

      Но самый большой восторг был от ВДНХ и Детского мира. На ВДНХ облазил весь павильон «Космос», забирался в самолет, стоявший рядом с павильоном. Сидел за штурвалом и представлял, что я – пилот. А рядом стояла ракета и, смотря на нее, мне так хотелось поскорее вырасти и стать космонавтом.

      Детский мир просто ошеломлял. Он был больше всех детских магазинов Ташкента, вместе взятых. Хотелось весь его купить, но детские грезы разбивались о строгие мамины слова: выбери что-то одно. И я