Возвращение Макса избавило Майлза от необходимости поддакнуть.
– Джимми Минти, – произнес Макс, усаживаясь на банкетку и вынуждая полицейского подвинуться ближе к окну. Макс глядел на Джимми с якобы неподдельным изумлением: – Господи, каким же дурачком ты был в детстве.
– Ты бы полегче, пап, – посоветовал Майлз, – он теперь всегда при оружии.
– Надеюсь, он поумнел с тех пор. – Макс протянул полицейскому пятерню: – Как поживаешь, Джимми, черт тебя дери?
Минти взирал на протянутую руку, будто сомневаясь, вымыл ли Макс ее, побывав в туалете, но тем не менее пожал:
– Здрасьте, мистер Роби.
Обращаясь к сыну, пока они с Джимми жали друг другу руки, Макс спросил:
– Помнишь, каким он был дурачком? Господи, на него было жалко смотреть. По-моему, я в жизни не встречал такого бестолкового ребенка.
Минти определенно хотелось выдернуть руку, но он не знал, как это половчее сделать, и Майлз скроил недоуменную физиономию: мол, он понятия не имеет, почему его отец так себя ведет.
– Прямо слезы на глаза наворачивались, – добавил Макс и выпустил наконец руку Минти.
Минти молчал, взвешивая все за и против, прежде чем поинтересоваться, чем же он заслужил столь низкий рейтинг.
– Полагаю, это должно стать уроком нам всем, – глубокомысленно заметил Макс. – Никогда не ставьте крест на ребенке. Ибо даже те, кому в день свадьбы шнурки завязывают, способны удивить нас и устроиться на чрезвычайно выгодную работу.
Макс объяснял суть урока с благостной миной, словно воздавал хвалу; полицейский же хмурил лоб, не зная, как к этому отнестись. Он был почти уверен, что его оскорбляют, но хотелось бы убедиться окончательно.
Майлзу, разумеется, часто приходилось наблюдать, как отец улыбается, радостно смеется и хлопает мужчин по плечу, ежесекундно издеваясь над ними, пока им ничего не остается, как двинуть ему кулаком. Лишь самые смышленые ставили его на место сразу. Макс всегда старался дать понять, что шутит он с самыми благими намерениями, и этот контекст сковывал людей. Майлз также знал, что отцовские насмешки часто срабатывали вхолостую, что и произошло с Джимми Минти.
– Мой сын, что сидит напротив, – продолжил Макс, – вечно был первый в классе. Сплошь пятерки с первого года до последнего. Можно было голову дать на отсечение, что он далеко пойдет.
Вздохнув, Майлз приготовился к неизбежной трепке. Унижая Минти, Макс смотрел на Майлза. Теперь же, взявшись за сына, он развернулся корпусом к предыдущему объекту своего ехидства.
– Нет ничего труднее, чем предугадать, что вырастет из твоего ребенка, – говорил Макс тоном человека, что провел многие годы, размышляя над этой проблемой. – Я бы на что угодно поспорил, что мой вырастет добросердечным парнем. Если его отец окажется на мели, ему потребуется помощь и он попросит сына подыскать ему работу, тот мигом откликнется.