Наконец-то я мог разглядеть ее вблизи. У девочки были голубые глаза и очень бледное лицо. Волосы намокли и казались темными, но я-то помнил, что они – пушистые и золотые. Девочка смотрела на нас возмущенно.
– Ванька, родители велели никого домой не приводить! – сказала она брату. Ей пришлось закидывать голову, чтобы строго глянуть на него. На меня же – никакого внимания.
У моего друга окончательно испортилось настроение.
– Ладно, не ори, мы уходим, – пробасил он. – Настучишь на меня?
Девочка только усмехнулась. Но когда Иван пошел в кладовку за курткой, вдруг спросила меня:
– Мальчик, ты в какую школу ходишь?
Я ответил, заикаясь, что учусь с ее братом в одной школе.
– А в каком классе? Тоже в девятом?
– В восьмом, – выдавил я.
– И я в восьмом. – Она как будто удивилась такому совпадению. – Только я в гимназию хожу от нее ближе до музыкальной школы. А ваша школа бандитская, это все знают. Родители потому и не разрешают Ваньке никого домой приводить. Ты обиделся?
– Нет, что ты!
– Заходи, когда родители будут дома. Они с тобой познакомятся и разрешат Ваньке с тобой дружить. Договорились?
– Ага!
У меня просто ноги подкашивались от волнения. Я всегда был уверен, что ни одна девчонка на свете не станет болтать со мной больше двух секунд. Она наверняка или начнет хохотать мне в лицо, или упадет замертво от скуки. А Ванькина сестра пока ничего такого не сделала.
Уже на улице я узнал от Ивана, что его сестру зовут Тася, что она противная, нудная и достала его своей музыкой. Я ответил, что тоже не в восторге от своей старшей сестрицы. А сам подумал, что отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на Ванькином месте и иметь возможность видеть эту девочку каждый день. И как же здорово, что во всей школе именно Иван стал моим другом!
В ту ночь я долго не ложился, все торчал на балконе и пытался в светящихся окнах Ванькиной квартиры разглядеть Тасю. Уснул после полуночи, почти счастливый, и, конечно, сразу увидел Иолу. Почему-то не в комнате с желтыми занавесками, а совсем в другом и очень неприятном месте.
Вроде это была очередная больница. Только палата выглядела уж очень мрачной и неуютной. По обе стены от окна стояли койки, и на каждой спали люди. Они были очень странные: например, одна девочка колотила руками по одеялу и как будто напевала какую-то песню, а другая вообще спала сидя, свесив между колен нереально большую голову.
Я глянул на Иолу Она медленно села в постели, как будто у нее совсем не было сил двигаться. Ее темные волосы, прежде всегда аккуратно забранные в хвост, были перепутаны и падали на лицо.
Иола стала искать под кроватью свои тапки. Один нашла сразу, а второй куда-то запропастился. Тогда она зажгла маленькую лампу-прищепку в изголовье кровати. И почти сразу в палату влетела медсестра.
Я понял по ее виду, что медсестра – тетка злющая и всех ненавидит. Она заорала на всю палату:
– Андреева, погаси лампу, живо! Не видишь, все спят! Ишь, взяла моду полуночничать!
Конечно,