Я напустила на себя скучающее выражение, всем видом стараясь показать, что мне глубоко наплевать, кому, что и с каким намеком он дарит. Вовчик немного погрустнел, но потом вспомнил, что завтра приезжает его подружка, и снова повеселел.
– Пошли отсюда, – прошептала мне Мариша. – Нам тут делать нечего, а у меня уборка брошена в самом разгаре.
Никогда до и после этой минуты Мариша не выказывала особого пристрастия к наведению чистоты, но сегодня ее обуял демон чистоплотности. Она затащила меня к себе домой, уверяя, что только мое присутствие сможет помочь ей не потерять присутствия духа при виде залежей пыли под кроватью.
– Тебе даже не придется ничего делать, – уверила она меня. – Ты просто поболтаешь со мной и протрешь пыль, если захочется.
Я с жаром ее заверила, что не захочется. Однако к ней зашла и покорно сидела на диване, пока она наводила порядок под оным.
– Удивительное дело! – вдруг раздался оттуда полузадушенный Маришин голос. – Я тут нашла кое-что интересное.
После этого из-под кровати показалась голая, в грязных разводах Маришина рука, а следом и вся Мариша целиком.
– Вот! – с явным триумфом сказала она, сунув мне под нос нечто, что я сначала приняла за мумию тепличного помидора, но я ошибалась – этим предметом оказался маленький и грязный пузатый бегемотик, украшавший собой ключи от Маришиной квартиры.
– Напрасно мы Доронина к Вовчику сгоняли, – кисло подвела итог я.
– Зато со старым знакомым повидалась, – жизнерадостно возразила мне Мариша. – Он прекрасно выглядит.
– Да, для человека, который на днях освободился, – уныло согласилась с ней я.
– Это навело меня на одну мысль, – сказала Мариша, и меня затрясло, но моя черствая подруга не заметила моего состояния и продолжила как ни в чем не бывало: – Как ты смотришь на то, чтобы съездить на пару дней в Москву?
Я перевела дух. Против ожидания идея была совсем не так уж страшна. Но на всякий случай я решила уточнить, с Маришей нужно уточнять каждый шаг, а то рискуешь оказаться в луже:
– Ты хочешь навестить Мишку, и только?
– Хочу спросить у него, что он про эти дела думает.
– Сразу могу сказать, он тебе заявит, мол, сама виновата, не надо было его выгонять, а теперь пеняй на себя, – сказала я.
– Ну, – усомнилась Мариша. – Он не такой.
Ночевать мы отправились ко мне. Мариша снова задержалась у себя на пару минут. Я поломала голову и решила, что она проверяет, появляется ли призрак Никиты, когда меня нет рядом, и если появляется, то как быстро. Судя по топоту Маришиных ног вниз по лестнице, появлялся он почти моментально. Спать мы улеглись на одном диване, и к утру я всерьез начала склоняться к мысли, что Москва – это совсем неплохо. Храпела Мариша чудовищно, не спасали никакие средства. Конечно, было бы совсем хорошо отправить Маришу туда одну, но как ей об этом сказать, я так и не придумала. Из-за всего этого поднялись мы рано, что, подумала я с тоской, становится уже привычкой. Мариша горестно начала стонать, что никогда не была