К его бурчанию я относился философски, а Майк так и вовсе не понимал из Колиных матюгов ни слова. Ника это вполне устраивало. Сейчас он сидел, прислонившись к рюкзаку и пил «Спрайт», оставив в покое окружающий мир. Наверняка ругается мысленно, уж больно физиономия сердитая.
Он относится к той загадочной категории людей, которые часто жалуются и скулят, но когда дело принимает серьезный оборот, образ нытика бесследно исчезает и возникает предельно серьезный, сконцентрированный на проблеме человек. Чем вызваны такие метаморфозы, сказать сложно. Кто его знает, возможно, посредством нытья Ник выплескивает из себя негативную энергию.
Над головой пролетела парочка красно-синих попугаев. Красивые птицы, яркие, броские, как все вокруг. Солнце уже поднялось и неумолимо двигалось к зениту. Жара еще не началась, но уже скоро станет печь так, что рубашки и штаны за минуту намокнут от пота.
Я достал карту местности и внимательно ее изучал, периодически сверяя направление движения нашего каноэ по компасу. Мы уже пересекли экватор и сейчас двигались на северо-запад. Скоро мы должны свернуть в один из протоков, проплыть по игапо[3], добраться до варзеи, а там пешком – до горы. Что будет у подножия, я с трудом себе представлял. Условия Игры подразумевали единую схему Прорывов, но оригинальность обстоятельств, так что нас могло ждать все, что угодно.
В любом случае, сначала нужно выяснить точное место. А ведь оно могло оказаться и на вершине Тамакаури. Что это означает? Что нам придется лезть на высоту 7677 футов... Да, веселенькая перспектива. Впрочем, и не такие высоты брали.
Я сложил карту и перебрался на корму к Майку.
– Иди поспи, – сказал я ему, взявшись за румпель.
Майк не спорил. Он не спал всю ночь. Коля перебрался на нос, а Майк лег посередине, подложив под голову рюкзак. Спустив рукава и накрыв бейсбольной кепкой лицо, он тут же уснул.
Мотор тихо урчал, мимо проплывали неизменные зеленые стены тропического леса, полузатопленные деревья и плавучий тростник, создающий полную иллюзию суши. Я направил каноэ поближе к правому берегу, чтобы хоть иногда оказываться в тени деревьев, нависших над водой.
Николай, воспользовавшись близостью сельвы, метнул в кусты пустую бутылку из-под «Спрайта». Потом воровато взглянул на меня и развел руками, мол, рефлекс, извини, ничего не мог с собой поделать. Он знал, что я не люблю, когда мусорят в лесу.
Когда Майк крепко заснул, Коля перебрался ко мне и шепотом спросил:
– Когда будем проводить Сеанс?
– Когда окажемся на земле, – усмехнулся я. – Терпение. Всему свое время.
– Чем быстрее мы ликвидируем Прорыв, тем быстрее отсюда уберемся, –