месяцов. Се, мой милостивой государь, есть фундамент нашия пол<ь>зы, и по всякой возможности о сем попекуся, чтоб сие великого государя повеление изполнить; обаче, чтоб сулить оные золотые в Венецыи, не чаю, чтобы могло так збытися, понеже, государь, когда бывает дар пред очима, лутче к нему помысл человеческой склоняется, и того ради писал я к блаженному иерусалимскому патриарху в Букарешню, чтоб он приятелем предложил мое прошение, дабы они мне дали четыре тысячи червонных; а сие учинил для того, что ваше сиятелство изволил мне означить, еже изволил к ним писать, чтоб они мне учинили ссуду в нужное время; и ежели оные приятели дадут мне денег, буду домогатися не иного кого, токмо самого Маврокодата купить; а ежели оные приятели и не дадут денег, буду промышлять, чтоб здесь у кого занять; и ежели займу, у тех ли приятелей или у иного кого, дам в тех денгах писмо, чтоб их заплатить на Москве, по чему за червонной золотой великий государь укажет… А еже бы для сих дел взять на изждивение денег у приятелей, и ныне, государь, мне видится, что на сие дело денег имать не для чего, понеже еще казны великого государя соболиной имею немало, и где будет потребно, буду тою казною управлятися; толко писал к приятелем о вышеупомянутых золотых червонных, однако ж, не знаю, дадут ли или не дадут; и то учинил для того, чтоб соболиная казна была у меня готова на нужное время. Что же ваше сиятельство изволил мне повелеть по прошению святейшаго патриарха иерусалимского давать поденной корм одному скорняку по левку в день, и по тому вашего сиятелства велению начал ему давать поденной корм; однако ж вашему сиятелству доношю, что ему и прежде от меня была дача не по одно время соболми, к тому ж еще дал ему две неволницы шведки из тех, которых сюда присылают плуты греки, Параскева с товарыщи, и сколко их возмог здесь у тех плутов отнять, тех роздал, кому надлежало: Маврокордату, и сыну ево Николаю, и племяннику ево Мецевиту, и Луке Барке, понеже мне их послать было назад в Росийское государство и у себя держать невозможно»
465.
«Прикормить» источника информации деньгами, имуществом («мягкой рухлядью») – в этом не было ничего удивительного, но невольницами, из числа пленниц, отобранных у других!? Это было неожиданно. Невольницы из числа пленниц воспринимались как товар, поэтому и их можно было отдавать тому, кто поставлял нужные сведения. Толстой невольниц, по сути дела, спасал от продажи на невольничьем рынке, отдавая их своим конфидентам.
«Маврокордато Александр (Маврокордат, Моврокордат, Шкарлат), был тайным секретарем турецкого султана» и его переводчиком, а Лука Барка466 – консул Дубровницкой республики467 в Стамбуле, серб, располагал в столице Османской империи обширными связями и знакомствами и был в курсе всех придворных интриг.
24 июня 1700 г. в Швецию прибыл «в чине резидента ближний стольник князь Андрей Хилков»468, а уже с 20 сентября в связи с объявлением Россией войны Швеции он находился под арестом, который длился 18 лет. Он так и умер на чужбине. И хотя Хилков находился под арестом, некоторые права дипломата
