Вдруг дверь ванны загрохотала:
– Люська! Ты че там так долго? У тебя все хорошо?
Люся испуганно сжалась, но потом ответила:
– Да, все хорошо! Я уже выхожу!
Я решила ее подбодрить:
– Переживает, волнуется… Да и привлекаешь ты его.
Люся, надев халат, но уже без ночнушки, недоверчиво смотрела в свои глаза.
– Да ладно, кого я могу привлекать?
Я хмыкнула:
– Привлекаешь. И сама об этом знаешь. Где-то очень глубоко внутри.
Люся с ненавистью сжала складку на животе – безобразный фартук, она еле обхватила его большим и указательным пальцами. Сжав его так сильно, что я охнула от боли, Люся с презрением произнесла:
– Да уж, где-то ну о-очень глубоко, так что и не видно.
Ох, как все тяжело. Я решила ее отвлечь:
– Да ладно тебе, я думаю – он тебя любит… Заботится вон, ванную сделал – при этих словах Люся взволнованно задышала и я опять почувствовала что-то мягкое и теплое внутри этого огромного тела. А меня как кто-то дернул за язык:
– А почему квасит-то?
Люся с болью и недоумением всмотрелась в свои глаза, покачала головой и мы вышли из ванной.
Она уверенно завела нас в комнату, в которой мы спали. В коридоре я явно ощутила запахи выпечки – блины или оладьи, но Люсю это почему-то совсем не воодушевило. В комнате она открыла старый деревянный шкаф, на дверце которого оказалось большое зеркало, и начала одеваться. Сначала я отводила взгляд, но когда ощутила на теле белье, не удержалась и посмотрела в зеркало. Увиденное меня глубоко шокировало – одно дело представлять себе, что такое вообще возможно или брезгливо отводить взгляд от подобных фотографий, а совсем другое – увидеть себя такой в зеркале. Мои предплечья не висели вертикально, а торчали под углом, мерзкая подушка жира между ними и телом не давала прижать их к себе. Ноги ниже колен расходились наружу по той же причине. Это какая нагрузка на суставы – постоянно держать ноги в Х-образном состоянии, да еще и переносить на них такой вес! Сейчас я все остро ощущала, я рассматривала это тело как свое собственное. Необъятный нависающий над абсолютно бабскими трусами живот, еле заметный намек на талию затмевали торчащие на бедрах шишки, боковые части «фартука». Грудь очень даже неплохой формы разъезжалась под мышки. Не подумав, я сболтнула вслух:
– Зачем же ты так себя запустила, Люсь? Ведь симпатичная в принципе девочка…
Она со слезами на глазах повторила:
– Девочка?
Неожиданно яркая и пронзительная картинка возникла в моей голове – я видела и чувствовала это, как собственное воспоминание…
…Я бегу по траве босиком. Босоножки в руках стучат по пальцам, но это не имеет значения. Я молода, красива и желанна. Я уже запыхалась, утренняя роса холодит пальцы на ногах, необыкновенно чистый воздух наполняет мое тело, солнышко ласково согревает кожу, я верю и знаю, что вся жизнь впереди, что она будет такой же прекрасной, как и этот момент… Я стараюсь сдержать счастливый смех, но у меня это плохо получается. Растрепанные