Но в словах Томаса меня больше заинтересовала первые фразы. Нам придется поцеловаться? Хм-м… Даже не знаю, стоит ли огорчаться или радоваться сему факту.
Приятные мурашки пробежали по моему телу от воспоминания о том, какими нежными и мягкими могут быть губы Томаса. И я торопливо отвернулась к зеркалу, осознав, что в противном случае все-таки выдам себя румянцем, непрошено заигравшем на щеках.
– Да, Аль, мне тоже это не очень приятно, – по-своему понял мою реакцию Томас. Сочувственно потрепал меня по плечу и добавил: – Но не переживай. Будем надеяться, что обойдемся без столь крайних мер.
– Будем, – бесцветно отозвалась я и бездумно подняла гребень со стола. Потянулась было к волосам, но тут же остановилась, осознав, что мои пальцы слишком сильно дрожат.
– А если не получится избежать этой экзекуции, то я постараюсь завершить сие неприятное действие как можно скорее, – жестоко добавил Томас, который вряд ли подозревал, какие мысли в этот момент меня обуревают.
О, с каким наслаждением я бы треснула его этим злополучным гребнем прямо по ничего не понимающей голове! Это надо же придумать – поцелуй экзекуцией обозвать! Неужели ему настолько неприятно прикасаться ко мне?
– В общем, я позову Бесс, – завершил Томас. – Она поможет тебе с нарядом. – Душераздирающе зевнул и недовольно протянул: – Король – ранняя птичка. Он ждет нас через пару часов. Придется поторопиться.
И, не дожидаясь моего ответа, стремглав выскочил прочь из моей спальни. Да так, что едва не потерял и второй тапок.
Я проводила его задумчивым взглядом. Затем устало опустилась на стул, положила на столик локти и зарылась в ладони лицом.
Н-да, если я не разыщу Джессику в ближайшее время, то разразится настоящая катастрофа!
Глава вторая
Карета мерно тряслась по мостовой Бриастля. Я сидела напротив Томаса и старательно пыталась на него не глядеть.
Стоило признать, Томас действительно очень хорошо относился к королю. По крайней мере, он очень тщательно подошел к выбору одежды для визита во дворец. Пожалуй, ни на один званый прием он не наряжался так долго и так старательно, как сегодня. Лацканы и воротничок рубашки, выглядывающей из-под черного бархатного камзола, слепили глаза своей белоснежной чистотой. Отвороты камзола были украшены серебряными галунами. Темные немного волнистые волосы тщательно зачесаны назад.
Томас был настолько красив сейчас, что я не могла на него смотреть. Поэтому предпочла уставиться на улицы