Я чувствую прилив стыда, но не знаю точно, чего стыжусь: своего уродливого, обветшалого дома, дешевой одежды или самой себя?
Жалеть себя будешь потом. Время платить по счетам.
Боже. Последнее, чего я сейчас хочу, так это оставить одно постыдное место и пойти в другое, но выбора особо нет. Моя смена в «Ковбойских сапогах» начинается через час.
Я заставляю себя подняться на ноги и хватаю укороченные шорты и лифчик – моя униформа. Осталось проработать там всего лишь десять месяцев, напоминаю я себе, когда натягиваю этот наряд и наношу макияж. Затем сую ноги в туфли стриптизерши на шестидюймовой платформе, накидываю свое поношенное шерстяное пальто и иду в стриптиз-клуб, который, к сожалению, является единственным местом, куда я действительно вписываюсь.
Я дрянь. Живу с дрянными людьми и вписываюсь в дрянные места.
Вопрос в том, смогу ли я когда-нибудь стереть свое прошлое и вписаться в Гарвард. Раньше думала, что смогу.
Теперь, если честно, не знаю.
– Мы отстой, – досадует Холлис.
– Мы в нелучшей форме, – соглашаюсь я.
Сегодняшняя тренировка стала очередной катастрофой, которая не сулила ничего хорошего в завтрашней игре против Йеля. Я надеялся, поездка в Бостон сможет отвлечь нас от поражений, но мы уже почти час сидим в баре, и все, о чем говорим, – это хоккей. То, что вокруг нас на нескольких экранах, – транслируют игру «Брюинз», не помогает: смотреть, как хорошая команда играет в хороший хоккей, – это как украсить вишенкой торт из дерьма.
Я пялюсь на свою пустую бутылку из-под пива, затем машу рукой официантке. Мне понадобится еще пять таких бутылок, если хочу избавиться от мрачного расположения духа.
Холлис все еще ворчит.
– Если не начнем играть в защите, можем распрощаться с шансом получить еще один кубок.
– Это длинный сезон. Давай пока не будем выбрасывать полотенце[2], – говорит Фитци с другого конца стола. Он потягивает колу, потому что он сегодня – наш водитель.
– Парни, вы всю ночь собираетесь говорить о хоккее? – недовольно интересуется Броуди, брат Холлиса. Ему двадцать пять, но со своим чисто выбритым лицом и надетой задом наперед кепкой Red Sox он выглядит намного моложе.
– О чем еще говорить? Тут парней больше, чем девушек. – Холлис бросает в брата салфетку.
Он прав. В этом баре есть только две женщины. Они примерно нашего возраста, чертовски круты и, кажется, целуются взасос за столиком в углу. Девяносто пять процентов мужчин, включая меня, уже поглядывают тайком на целующихся телок. Другие пять процентов заняты, целуясь друг с другом.
– Ладно, лузеры, – Броуди устало вздыхает – если вам не нравится это место, уходим.
– Куда? – спрашивает его младший брат.
– Туда, где есть девчонки.
– По рукам.
Три минуты спустя мы забираемся в машину Фитци и следуем через