– Приму от тебя помощь, но на условиях капитуляции.
– Какой еще капитуляции? – удивилась она. – Ах, да, «побитый матерью…» Я подумаю!
Самолет приземлился в Адлере, прорвавшись сквозь нависшие со всех сторон дождевые тучи. Гроза подступала к аэродрому темной мрачной полосой, разрезаемой вспышками молнии. Рыбалко и Шмелев вышли из самолета, и сразу же ветер рванул на них плащи. Он вовсю разгулялся и лихо закручивал пылевые струи на бетонных дорожках. Первые тяжелые капли дождя догнали их у самого аэровокзала. Ливень обрушился на землю с небывалой яростью, мгновенно утопив в потоках воды все аэродромное поле и скрыв за водяной стеной фонари освещения.
– Пойдем в буфет, там пересидим непогоду, – предложил капитан, и они двинулись туда, где виднелась неоновая вывеска. «Что-то мне даст Сочи? – тревожно думал Рыбалко, усаживаясь за столик. – Если по правде сказать, то в основе всего – лишь надежда. А если это иностранец? Ерунда, на кой черт ему нужен этот подонок? Тем более стрелять в него. Иностранец отпадает. Шкет выехал искать иконы, но на юге иконы не ищут, это точно. А он все же поехал сюда. Зачем? Мог поехать вместе с убийцей. Ну зачем же убивать Шкета? Его можно было прогнать к чертям собачьим!» – рассердился мысленно капитан, не найдя ответа на свои вопросы.
– Пиво теплое, но сосиски горячие, – подошел к столу Шмелев и поставил на стол четыре бутылки пива. Затем он вернулся к стойке и принес две тарелки с сосисками.
– Виктор Валентинович, тебе действительно необходимо со мной таскаться? – спросил капитан, намазывая горчицей сосиску.
– Во-первых, и сразу же во-вторых, я занимаюсь не информацией, которую могу получить за час и за час ее обработать. Мое дело – психология, характеры людей, мотивы их поступков. Вот я, например, до сих пор не знаю, что привело вас в милицию, в уголовный розыск.
– Для этого не надо было ехать со мной в Сочи. Я бы тебе все это рассказал и в Киеве. Так что, Виктор Валентинович…
– Вам трудно меня понять. И чего это вы меня по имени отчеству? Я хочу наблюдать и слушать вас, – он откусил сразу половину сосиски и внимательно посмотрел на капитана. – Доктор Ватсон ждет, – проговорил он с набитым ртом.
– Ничего не выйдет, мистер Ватсон, нечего рассказывать, пустота. Южная пыль в остатках одежды, а бутылка и окурок могут быть ни при чем. Так что особенно не надейтесь. Хотя наука не ошибается.
– Я, конечно, здорово сомневаюсь, что Шкета убил иностранец, – сказал Шмелев. – Его прошлое не вяжется с таким ходом вещей.
– Я тоже сомневаюсь. До убийства Шкет сидел год за фарцовку – так, всякая мелочовка. Даже барахло перекупал, а сам не входил в контакт с иностранцами. Да лишних полгода отсидел за свою дурость. Давай, Витя, закругляться. Дождь уже перестал, солнце вот-вот появится.
Они вышли из здания и вдыхали воздух, наполненный сладковатым запахом цветов и трав. Птицы спешили наверстать разговорами упущенное в дождь время. Автобус подошел к стоянке и высадил группу пассажиров.
В