Добавлю и то, что под «палачами» я подразумеваю не только обладающих внушительным стажем пыточных дел мастеров НКВД, КГБ, милицейских органов. В этот ряд я включаю и новый класс, о котором не заводят речь в книгах по советской истории – «класс номенклатуры». Истинная сущность этого нового класса, созданного советской политической системой из числа рабочих и крестьян, максимально подробно разбирается в книге М.С.Восленского «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза».
В середине 90-х годов во время одной из зарубежных поездок мой американский друг Ирена Ласота подарила мне экземпляр этой книги, изданной на русском языке в Лондоне. Я прочел ее на одном дыхании по пути в Баку.
С первых же дней большевицкая революция создает внутри партии прослойку советского общества с особыми привилегиями. Эта прослойка, в течение последующих процессов укрепившая свою позицию и, наконец, превратившаяся в господствующий класс, обособляет себя от народа. Новый класс с внутренней цепной взаимосвязью от самых отдаленных деревень и до самого Кремля выстраивает внутри себя специфический социальный барьер, чиновничью иерархию. Данный номенклатурный класс порой называли «партократией», «политической бюрократией».
В первой главе книги Алексиевич, главе, названной «Утешение апокалипсиса», советский человек второго типа – «жертвы» своими признаниями со всей тонкостью обрисовывают истинное лицо социалистической системы. Перед глазами читателя оживают простые люди, приподнявшиеся на цыпочках и устремившие взгляд в будущее – коммунизм, обещающий счастливую жизнь. Но жизнь подходит к концу, а то самое счастливое будущее никак не наступает.
«Росли нищими и наивными, но об этом не догадывались и никому не завидовали… Верили, что завтра будет лучше, чем сегодня, а послезавтра лучше, чем вчера. У нас было будущее. И прошлое. Все у нас было!»
Единственным утешением переставших надеяться на коммунизм оставался Апокалипсис. В день Страшного Суда воцарится Божественная Справедливость! Надежда бессильной жертвы, нигде не находящей защиты, остается лишь на Бога и Его гнев против палачей.
А как быть если для Бога палач тоже является жертвой?!
«Ты думаешь, что Бог есть?» – «Если Он есть, то смерть – это еще не конец. Я не хочу, чтобы Он был», – говорит один из миллионов, ощущающих себя в лагерных бараках всего лишь пылинкой.
Самая страшная страница истории та, где справедливость остается круглой сиротой!
…Автор раскрывает в книге человеческий характер порой одной фразой, одним абзацем, а порой целой главкой. Читателю кажется, что каждый из фрагментов пазла – это человеческий лик и судьба.
16-летняя Роза была