Душевнобольные люди очень часто сохраняют свободу суждения, но теряют лишь свободу выбора, т. е. сохраняют способность понимания совершаемого, а лишаются лишь возможности действовать в силу тех мотивов, которыми определяется действование здорового человека; и именно в силу того, что они потеряли способность руководиться рассудком в своих поступках, их называют людьми неответственными, людьми помешанными.
Итак, прямо даже странно ставить такой вопрос: обнимает ли полный критерий невменяемости все случаи помешательства. Это все равно, что спросить: правда ли, что линии, взаимно параллельные, даже будучи продолжены в бесконечность, никогда между собою не встретятся? Разумеется, правда, это можно сказать, даже не путешествуя в бесконечность, ибо для того, чтобы встретиться, им нужно сначала перестать быть взаимно параллельными линиями.
Но, тем не менее, я не имею права не остановиться на представленных в прошлый раз двух примерах.
Доктор Б.В. Томашевский представил нам пример меланхолика, который совершает убийство единственно с той целью, чтобы путем наказания искупить свои грехи. Доктор Б.В. Томашевский полагает, что такой человек, будучи, несомненно, больным человеком, во время учинения своего деяния не только понимал свойство и значение того, что называется у здоровых людей убийством, но и мог руководить своими поступками. Это ли утверждал д-р Томашевский в прошлом заседании? По протоколу видно, что это…
Неужели приведенный им в пример человек понимал значение убийства? Значит, он понимал, что убийство есть грех. Выходит, что он хотел искупить свои прежние грехи путем нового греха. Где же тут логика, которая обязательна и для сумасшедшего, раз предположено, что он понимал им совершаемое? Но если он не считал убийство грехом или, вообще говоря, делом непозволительным, то ясно, что он не понимал значения убийства. Итак, свобода суждения у этого человека весьма сомнительна.
Предположим, пожалуй, что свобода суждения была сохранена этим больным. Была ли у него свобода выбора, другими словами, одинаково ли мог он в данный момент совершить убийство и удержаться от этого дела? Если он это мог одинаково и, тем не менее, совершил убийство, то, значит, он опять не понимал значения убийства, ибо если бы он понимал, то само это понимание заставило бы его удержаться от совершения дела, раз удержаться ему ничего не стоило.
Но нет! Ведь д-р Б.В. Томашевский сам сообщал, что его больной удерживался, отчаянно удерживался, всеми силами своей нравственной природы, возмущающейся перед совершением убийства, он боролся против болезненного побуждения убить, но в результате все-таки был побежден – убийство совершилось. Значит, велика же, несоразмеримо велика была сила болезненного побуждения, когда оно, в конце концов, поработило себе всю психическую личность человека. Где рабство, там нет свободы; где нет свободы воли, там нет места и вменению.
Но