Какое-то время он объяснял оба варианта рассмотрения проблемы выбора [или/или, а также и/и], а потом я рискнул спросить, можно ли мне прервать непрерывную цепь его мыслей и задать вопрос… Я спросил его: «Сэр, не хотите ли вы сказать, что, когда я изучаю индуизм, я могу или использовать систему логики и/и, или не использовать ничего?
Наступило гробовое молчание, которое, казалось, длилось целую вечность. Я повторил свой вопрос: «Не хотите ли вы сказать, что, когда я изучаю индуизм, я или использую систему логики и/и, или не использую ничего? Я вас правильно понял?»
Он откинул голову назад и ответил: «Получается, что нужно использовать систему или/или, не так ли?»
«Похоже на то, – согласился я, – собственно говоря, даже в Индии мы смотрим и направо, и налево, когда собираемся перейти дорогу, потому что или автобус, или я, но никак не мы оба».
Вы поняли, в чем он допустил ошибку? Он использовал логику или/или для того, чтобы доказать и/и. Чем настойчивее вы будете пытаться вбить закон непротиворечия в чью-нибудь голову, тем сильнее он будет бить вас по голове (Zacharias, CMLWG, 129).
Захариас также указал на то, чего многие не признают в восточной философии: «Общий метод учения величайшего индийского философа Шанкары можно назвать вполне сократовским, поскольку он полемизировал не в диалектическом режиме и/и, но в режиме непротиворечия или/или. Он предлагал своему оппоненту доказать его неправоту или, в противном случае, принять его взгляды. Таким образом, дело не в том, западную или восточную логику мы используем. Мы прибегаем к такой логике, которая наилучшим образом отражает действительность, и закон непротиворечия прямо или косвенно используется как на Востоке, так и на Западе» (Zacharias, CMLWG, 130).
Рональд Нэш добавляет: «Закон непротиворечия – это не просто закон мысли, поскольку, и прежде всего, это закон существования. Этот закон нельзя либо принять, либо отвергнуть. Отрицание закона непротиворечия приведет к абсурду. Нельзя осознанно отвергать законы логики. Если отвергнуть закон непротиворечия, тогда все потеряет всякий смысл. Если законы логики, в первую очередь, не означают того, о чем они говорят, тогда ничто другое не имеет никакого значения, включая отрицание законов» (Nash, WVC, 84).
Свидетельство бывшего индуса Рабиндраната Махараджа иллюстрирует дилемму, перед которой неминуемо окажется любой, кто примет пантеистический мистицизм Востока:
Моя религия выдумала красивую теорию, но мне было невыразимо трудно применить ее в практической жизни. Дело не только в пяти органах чувств, которые противятся внутреннему видению. Препятствием оказался и мой разум… Если существует всего