их хотели истребить. Теперь хариджиты желали истребить своих палачей. Вскоре, проливая реки крови, они двинулись на Басру. Невыразимый ужас воцарился в городе. Его жители, цинично признававшиеся в трусости, могли полагаться только на себя, поскольку только что избавились от Омейядов и еще не успели признать Ибн-Зубайра. Чтобы еще больше ухудшить ситуацию, они совершили опрометчивый шаг – поставили во главе правительства курашита Баббу, человека необычайно тучного, но в делах – полное ничтожество. Тем не менее, поскольку на кон были поставлены жизни людей и их собственность, опасность придала горожанам некоторую энергию, и они вышли навстречу противнику, проявив куда больше рвения и смелости, чем обычно. Они встретились с противником в районе Дулаба, и военные действия продолжались около месяца. Нафи был убит из засады, и арабы Басры потеряли трех командиров подряд. Наконец, измотанные длительной кампанией, разочарованные отсутствием убедительных результатов, они поняли, что переоценили свои силы, и вернулись домой. После этого Ирак был бы захвачен жестокими сектантами, если бы Хариса не преградил им путь, встав во главе своих соплеменников. «Вечный позор падет на наши головы, – сказал он своим соратникам по оружию, – если мы бросим наших братьев в Басре жестоким хариджитам». Сражаясь как волонтер, не имея официального чина, он спас Ирак от уготованной ему жестокой судьбы. Однако опасность оставалась. Харису могли разгромить в любой момент, и тогда уже ничто не помешало бы врагу проникнуть в Басру. У жителей не осталось другого выхода – только объединиться с силами Ибн-Зубайра и признать его халифом, что они и сделали. Ибн-Зубайр направил к ним правителя. Тот назначил своего брата по имени Осман командующим армией. Выйдя на поле сражения и обнаружив свое численное преимущество над врагом, Осман сказал Харисе:
– Что? И это вся их армия?
– Ты их не знаешь, – ответствовал Хариса. – Они доставят тебе немало неприятностей, помяни мое слово.
– Клянусь Аллахом, – воскликнул с презрением Осман, – я проверю их храбрость еще до обеда!
– Имей в виду, – предостерег его Хариса. – Когда эти люди бросаются в бой, они никогда не отступают.
– Я знаю народ Ирака. Они трусы. А что касается тебя, Хариса, что тебе известно о настоящем сражении? У тебя больше практики в других делах.
Эти слова Осман сопроводил многозначительным жестом. Хариса, взбешенный тем, что этот чужеземный выскочка упрекнул его в трусости и пьянстве, увел своих людей и не принял участия в сражении.
Жертва собственной самонадеянности, Осман увидел, как его войско в панике отступает, и пал на поле боя. Хариджиты уже приготовились пожинать плоды победы, но Хариса подхватил упавшее знамя и, построив своих соплеменников в боевой порядок, остановил противника. «Если бы там не было Харисы, ни один из жителей Ирака не пережил бы тот роковой день, – справедливо заметил поэт. – Когда спрашивают, кто спас Ирак,
