Горбачев – толстый низкорослый человек, с короткой шеей, или, вернее, почти совсем без шеи. У него кирпичного цвета физиономия. Господь Бог над ней очень не много потрудился, все налеплено кое-как, толстый бесформенный нос, неприятные жестокие губы. Особенно противны у него руки, с четырехугольными, как бы обрубленными, пальцами. Они вселяют в меня какое-то необъяснимое отвращение. И потом, выражение глаз и лица. Надменное, самодовольное и презрительное буквально ко всему окружающему. Говорит он чрезвычайно мало, с резко выраженным костромским акцентом, противоречий не терпит. У него в Москве жена и четверо детей. Он – бывший горняк, принимал, кажется, участие в ленских беспорядках, старый большевик и поэтому пользуется большим влиянием. С «товарищами» он говорит, как какой-нибудь раджа со своими подчиненными, еле роняет слова. С делегатами он вообще избегает говорить, так как, вероятно, не хочет ронять своего авторитета.
Смит – английский профбюрократ. Тоже полный, тоже немного надменный, но благодаря высокой культуре своей родины – более корректен. Однако, надо признаться, тоже несимпатичен. Он затаил, по-моему, какую-то заднюю мысль, ни за что не хочет пойти на то, чтобы письменно зафиксировать восторг делегации перед советскими достижениями и заклеймить своих лейбористских вождей – Макдональда, Томаса и других. Поэтому Горбачев хочет его «обрабатывать». Удастся ли это ему? Мне лично кажется, да простит мне мистер Смит эти строки, что Смит ждет не то взятки, не то какого-то обещания.
Наши автомобили мчатся среди гор и ущелий, все выше и выше унося нас в первозданные лабиринты Кавказа. Свист ветра, шум мотора, красота окружающего ландшафта не дают Горбачеву много говорить. Изредка он перекидывается через мое посредство со Смитом двумя-тремя словами, вроде:
– А у них в Англии есть такие горы?
Или:
– Небось в жизни такой красоты не видал!
Смит укутался в свой плед так, что только кончик носа виден, и что-то мычит в ответ. Не важно, я сейчас особенно стараться не хочу. Я вся отдаюсь чудным незабываемым впечатлениям: Кавказ!
После Крестового перевала дорога начинает также серпантином спускаться. Разница между подъемом и спуском сказывается сразу. Раньше мы ехали в гору, назад оборачиваться было трудно, и поэтому как-то неясно представлялась та высота, на которую мы поднимались. Теперь мы спускаемся, и нашим взорам представляются долины, скалы и горы. Весь склон покрыт расцвеченными осенней листвой деревьями. Зрелище получается поразительной красоты. Автомобили мчатся, когда посмотришь вправо, в пропасть – дух захватывает. Там, внизу, чернеет что-то. По мере приближения выясняется, что это горный духан. Подъезжаем. Сюда уже прибыли из Тифлиса представители правительства Закавказского ССР – два восточных человека. Здесь