Плацдарм в захолустье. Виктор Николаевич Кустов

в этом направлении кораблём раджинцев. Но сообщения о том, нашла она корабль или нет, не было. И всё-таки, теперь они знали, что помимо них где-то в Космосе, перед ними или уже навстречу, перемещаются космические корабли двух цивилизаций. И с надеждой и одновременно опасением, ждали встречи.

      И наконец этот день пришёл. На экране неожиданно прямо по курсу возникло огромное тело корабля раджинцев. Ошеломлённые увиденным, они созерцали этот гигантский космический дом, черневший вскрытыми люками.

      – Его уже ограбили, – пояснил Красис. – Там все мертвы…

      И, придя в себя, отрывая взгляд от медленно и грозно надвигающейся массы корабля, отдал приказ:

      – К маневру! Ручное управление!

      Усаживаясь перед пультом, искоса наблюдая, как медленно и неловко то же самое делают Паркис и Элиса, понял; они не были готовы управлять глиссером.

      – Всем по каютам! Закрепиться! Это опасно!

      Они лихорадочно, суетясь, начали отводить глиссер, кое-как успели повернуть, и массивный корпус мёртвого корабля достал их на полуразвороте; удар был сильным, но не смял глиссер, а отбросил его в сторону, придав мощное ускорение, и последнее, что запомнил Красис, был чёрный борт корабля перед глазами…

      …Отброшенный ударом глиссер уходил в неведомый уголок Космоса, а внутри него на грани жизни и смерти балансировали двенадцать беглецов. Сколько это длилось, никто потом вспомнить не мог: от удара вышли из строя навигационные приборы, хронограф, часть системы обеспечения. И никто не мог знать, скольких ещё опасностей избежал глиссер, несущийся среди космических тел с деформированной защитой.

      Первой пришла в себя Элиса. Всё перед глазами у неё расплывалось, теряло очертания, она не понимала, где она, и не помнила, кто. Память возвращалась с головной болью, от которой гудело в ушах, но она всё-таки возвращалась, и Элиса наконец вспомнила, кто находится рядом с ней. Пересиливая боль, она добралась до Паркиса, прижалась лбом к его холодному лицу, погладила по щекам и услышала слабый стон.

      – Паркис, – прошептала она непослушными губами. – Очнись, Паркис…

      Тот пошевелился. Рядом стал оживать Красис. Поднялся, подошёл к Паркису, убедился, что тот жив, и нетвёрдой поступью пошёл по каютам.

      Он шёл от одной к другой, по очереди приводя в чувство Машису, Рантиса, Валису, и когда те занялись остальными, зашёл в зону отдыха. Он уже понимал, что последствия удара сказались не только на них: воздух утратил былую свежесть, глиссер мелко вибрировал, непривычное ускорение делало тело неповоротливым. Но то, что он увидел здесь, повергло его в уныние: не было больше бассейна с чистой водой, водопада, растений, была большая грязная чаша и спёртый воздух.